Два шага в сторону

[serebryakovaa]

Обычный вторник. Серый, несолнечный, дождливый.

С самого утра Шеф радостно зажурчал в трубку, что надо бы метнуться и обзвонить все ДРСУ, выслушал, что я уже минут сорок звоню, посопел и выдал, что вечером прибывает Птичкин.

-Поздравляю, - сказала я, - Разрешите продолжать?
-Jawohl, - разрешил Шеф и положил трубку.

Птичкин! Прибывает. Почему не прилетает?

Обычно он прилетал, врывался, засыпал всех цветами и подарками. Хохмил, улыбался, подмигивал… Всегда в шикарном костюме, под руку с очередной красоткой на шпильках. Он учился с нами на одном курсе, со мной и с Шефом, ну, тогда, 10 лет назад, когда Шеф для всех был просто Сеней.



Птичкину прочили блестящую карьеру, но после защиты, он вдруг запил и резко стал скатываться на дно. Подружки куда-то испарились, потом стали испаряться друзья. Помню, он занимал у меня деньги, отводя глаза, и нам обоим было ясно, что он не вернет долг… Потом приехали родители и силой увезли его домой.

Еще, значит, летает… И каким его ветром?

День прошел в обычной суете. Секретарша откланялась и вручила мне ключ от офиса.
-На оба замка! Ладно?
-Не переживайте! Я еще часок посижу…

Едва она удалилась, на ее столе зазвенел телефон. Звонил шеф из своего кабинета. Я была уверена, что он сидит и постукивает карандашиком по столу, ожидая, что секретарь снимет трубку. Я могла бы биться об заклад, что сейчас он воскликнет: «Да что такое?».

-Да что такое? – глухо раздалось через тонкую стену офиса.

И тут же зазвонил аппарат на моем столе.

-Марин, где наша Елена?
-В пробке на Ленинградке.
-Где? – изумился шеф, - А который час?

Тут я должна была назвать время. Хотя знала, что он уставился на огромные часы прямо перед ним на стене.

-Марина, уже половина седьмого! – сурово сообщил Шеф, - Ну, че ты мне не сказала?
-Что именно?
-Что день рабочий кончается, - печально вздохнул наш Работоголик, - Лена ушла, а мне нужны были кое-какие докУменты! Блин! Мань, - нежно добавил он, мгновенно превращаясь из Шефа в Сеню, - Мань, давай, покурим!

Я полезла за сигаретами в ящик стола и тут же вспомнила, что бросила курить.

Мы встретились в общем предбаннике офиса и двинули на боковую лестницу.

-Дозвонилась до Федоткина? – спросил Шеф.
-Угу, - кивнула я, протягивая зажигалку, - Он еще думает…
-Ну, пусть дозревает! – усмехнулся Шеф, - Мы пождем.

Мы оба уставились в мутное стекло.

-Сплошная серость, - покачал головой Шеф, - И это называется «лето».

-Ладно, господин начальник, - шутливо раскланялась я, - Поеду я домой.
-Никаких «домой»! – рявкнул Сеня, - А Птичкин?
-А что Птичкин?
-Мань, ну, поддержи компанию! – взмолился Сеня, - Ну, посидим, пообщаемся.
-Слушай, мне тошно его видеть. Меня он бесит…
-Надо же, какие эмоции! – восхитился Сеня, - А что, есть что вспомнить?
-Да! – кивнула я, - Еще бы! – и едва не ляпнула, помнил ли он сам, что его жена встречалась с Птичкиным на первом курсе.

-Он разбил твое сердце? – вкрадчиво поинтересовался Сеня.
-Он занял у меня кучу денег в 92 и оставил записку с адресом, где мне их отдадут.
-Ну, молодец же! Отдать хотел.
-Конечно, хотел! Только адрес неверно написал. Всего лишь номер дома перепутал. Пьяная морда!
-Да он сейчас уже и не пьет. Он же завязал, работает, женился…
-Ладно, Шеф, проехали.
-Чё, кидаешь меня на камни? – дурашливо толкнул меня плечом Сеня, и мы рассмеялись, как могли рассмеяться когда-то давно, лет 10 назад.


Тут он и появился. Маленький, сухонький, суетливый. В великолепном костюме и при галстуке, но без красотки на шпильках.
Я про себя отметила, что костюм ему велик на два размера, что не увеличивает его злосчастных метр шестьдесят, а напротив укорачивает, превращая в школяра в обносках с чужого плеча…

В руках Птичкин сжимал портфель, напоминающий аллигатора с ручками. Птичкин пожал Сене руку, и скрылся в своем портфеле по пояс.

-Детям морожено, бабе - цветы! – сказал он, протягивая Сене баклашку с пивом, а мне - странный булькающий продолговатый пакет.

-А что ты хочешь, я же три часа на солнце…

И действительно, хмурость с неба куда-то делась, выглянуло солнышко, и мы уже сидели втроем вокруг офисного Сениного стола и пили пиво, потому как Сеня запер офис изнутри и не дал мне уйти домой.

Я вдруг подумала, что шеф оставил меня, точно боялся наедине с Птичкиным остаться. Два обормота! Или даже три, точно, три обормота!

Три обормота сидели в офисе и пили пиво, рассуждая о гороскопах, а точнее о дивных качествах представителей знака Водолей. Сеня был Водолей, потому и заговорили.

Мы с Птичкиным принялись распекать Водолеев на все лады и изрядно в этом преуспели, впрочем, тут же выяснилось, что Сене тема эта нравится, и он охотно смеялся, где было смешно, и задумывался в том месте, где в паузе провисало томно многоточие.

-Да и в сексе, - жеманно сообщил Птичкин, - Водолеи уступают Львам.
-Стало быть, ты у нас – Лев, - догадалась я.
-Детка, знать бы тебе… - напыжился Птичкин, - Да еще и в экзальтации.

-Пусть это будет аксиома, не доказывай! – взмолилась я.

Но Птичкин уже не слушал. Он заявил, что ему нужно где-то провести время до того славного часа, когда поезд вырвет его из Московских объятий. Сеня-Водолей наивно поинтересовался: «Что ты думаешь делать?» – «Едем к тебе, естественно» - нахально ответил Лев-Птичкин.

-Мои все в отпуске, жрать нечего, - предупредил Сеня.
-Не беда, - фыркнула я, - я бы приготовила ужин в два счета.
-Из чего? – спросили они хором.
-Да из чего хотите, если есть деньги.

(Денег, к слову сказать, у меня было ровно 30 рублей в тот момент, и мой предстоящий ужин был на совести Бога.)

Птичкин заорал, что он был бы раз донельзя, если бы я бы поехала с ними бы.
Вот прямо так и сказал, через четыре «бы». Бы. Грибы.

-Едем, срочно! – поддержал Сеня, - На рынок еще успеваем!

Я спросила: «Уверен?» - он кивнул, и мы поехали.

Птичкин всю дорогу грузил меня какими-то байками, мороженое из пакета предательски капало мне на ботинки и хотелось убежать, вырваться, вернуться в свой ритм. Но сил на это не находилось. Проще было ехать и что-то там слушать нелепое, и не спорить, молчать, вглядываясь в его постаревшее, словно высохшая слива, лицо. Надо же, всего 33. Как же по-разному мы стареем. Я посмотрела на Сеню. Он сидел такой же измождено-подавленный и молчал…

…Мы блуждали по рынку целую неделю. Возможно, так казалось из-за пива, которое хотело меня покинуть, как можно быстрее. Но Сеня непреклонно выбирал и покупал… Котлеты, корейские соленые салаты, пряности, маринады, овощи, чеснок. Пиво торопилось на выход, и я дурашливо просилась в отдел памперсов.

Все-таки мы попали в квартиру, и через 10 минут котлеты жарились, картошка закипала.

Птичкин всплеснул крылышками и воскликнул: «Ну, кто бы мог мне сказать, что она жарит-парит! Да я бы женился! Ну, честное благородное слово! Она же была статуя, Сень, ну, колхоз же вспомни! Девки в озере купались…» - он осекся на полуслове.


Все, что Птичкин не договорил, он выдохнул, и слова, неизреченные, громоздко повисли в дыму прокуренной комнаты…

-Марина, а почему ты… – ущипнул он меня за руку, - Именно ты никогда в меня не была влюблена?

Птичкин добавил, что готов представить меня в двух сотнях различных ракурсов и положениях, но не на кухне в передничке.

Тут уже смеялись мы все.

-Хорошо, что мои в отпуске, - покраснел Сеня, - вот бы они тут про ракурсы послушали…
-Подумаешь, - подбоченился Птичкин, - А че я вам, скажешь, чужой? Да я почти молочный брат! Мы с твоей Светкой, знаешь, как зажигали!
-Слышь, Брат-два, успокойся уже! – попыталась я его перебить.
-А что же ты не женился на Светке? – ехидно спросил Сеня, - Брат!

-А потому что бабы! – махнул рукой Птичкин. – Ты ей говоришь, что хотел бы сына. И всё! Она уже сделала выводы: любовь до гроба – дураки оба. А ты имел в виду, что хочешь сына вообще. От каждой. И твоя задача – рассыпать свое семя, как можно гуще вокруг… - Птичкин раскинул руки, пытаясь заключить в объятия комнату.

-Ну, здесь, я согласен, - поддержал Сеня.
-Офигеть! – взорвалась я, - Что я делаю на этом семинаре сеятелей?

-А ты не молчи! – ударил меня в плечо Птичкин, - Раз пошла такая пьянка, режь всю правду! В моей койке были все, ВСЕ… - Птичкин махнул рукой, сшибая бутылку «Столичной».

-Полегче граблями маши, - подхватила бутылку я, - Иногда лучше жевать, чем говорить!

-А ты говорил, что он не пьет, - потихоньку шепнула я Сене. – Глянь, что с ним от пива стало.
-Ну, Марина-а-а-а, ну, скажи! – капризничал Птичкин, - Почему ты меня не любила?
-Видал? – обернулась я к Сене, - Что и требовалось доказать!

Птичкин уставился на Сеню, потом на меня, потом было засмеялся, но схватил самого себя обеими ладонями за рот.

-Так я Вам помешал? Ага! – сообщил он громким шепотом, - Жена за дверь, а муж - налево! А ведь она, - Птичкин ткнул пальцем в грудь Сене, - Она любила НЕ ТЕБЯ, она меня любила! Меня!!!

-Разрешите вам представить! – задушевно прокомментировала я, - «Свидетели Иеговы» - они же бобры!
-Какие бобры? – ужаснулся Сеня.
-Которые «уже в курсе», - пояснила я.

-Маринка, тварь! Так ты любила Сеньку! – «догадался» вдруг Птичкин.
-О-о-о-о! Вторая фигура Марлезонского балета! Да! – звонко согласилась я, - Я любила Сеньку!

-Может, его в душ? – предложил Сеня, - Авось, отпустит. У него же поезд…
-Если бы не этот блядский поезд, - заорал Птичкин. – Взял бы я тебя Маррррина, да унес бы в тихое местечко……

Взял бы. Глянуть бы на это. Рядом с миниатюрным Птичкиным, я самой себе казалась великаншей.

-А мы же ее сма… - Птичкин громко икнул, - сманива – ли! Хотели твою ООО кинуть! – Он засмеялся своему признанию.

Сеня молча схватил его подмышки и поволок в сторону санузла.

- А эта выдра, - тыкал в меня пальцем Птичкин, - Ну, не в какую же! «Мы же друзья!» - тоси-поси-хрен на тросе! Друзья! А ты ее значит опри-хо-ды-вал……….

Пока Сеня заталкивал Птичкина в ванную комнату, я вышла на балкон и закурила.

Надо же было такое придумать! «Ты любила Сеню».
Сеня был частью моей студенческой жизни. Сеня был сосед, он жил со Светкой в комнате напротив. Хотя нет, не так! Сперва они доказывали «теорему Пифагора» - никак не могли поделить Светку, а потом Птичкин улетел на стажировку, а Светка осталась с Сеней. Мы часто одалживали спички-соль-хлеб, трешку до стипухи… У них почти сразу же родился сын, Сеня бросился искать работу, забил на сессию, Светка доучивалась.

А я любила одного плохого парня, до одури, до самозабвения. Срывалась за ним, ночь-полночь, а он меня гнал, да еще и смеялся. Помню, рыдала на общей кухне в три часа ночи. Пришел Сеня с огромной кастрюлей бутылочки прокипятить для малыша… «Чего рыдаем?» – «Не ругай меня, просто пожалей!» - попросила я. Он меня обнял, долго гладил по затылку, потом подхватил на руки и унес за плиты, был там такой закуток с кафельным столом… Расходились молча, как шпионы. Никогда об этом ни говорили, ни вспоминали…

Как я могла это забыть? На собеседование к нему ехала и не вспомнила. Три года проработали в одном офисе, и не шевельнулось даже в памяти…

-Мань, ты же бросила? – окликнул меня на балконе Сеня.

После душа Птичкин успокоился и остекленел на диване. Он что-то еще говорил, но вяло и не в такт.

-Доволен? – спросила я Сеню.
-Ну, кто же знал, - пожал он плечами.
-А кто не знал? – пожала плечами я, - По-моему, после диплома вот это - его единственно-возможное агрегатное состояние.
-Ладно, пусть отсыпается…
-А поезд?
-Да туда каждый час идут поезда… Через пару часов вызовем ему такси.
-Давай ужинать! – предложила я примирительно, - Я же старалась!
-Ты – умница, - похвалил Сеня, - вот бы эти котлеты туда, на 10 лет назад… Помнишь, «Диету» с пустыми полками?

От горячего ужина стало так хорошо и спокойно. И я щедро позволила себе не думать ближайшие полчаса о том, как я буду добираться домой.

Мы просто разговаривали. Но не как люди со всей нашей историей за спиной, не как шеф и подчиненный, и не как коллеги, что работают смиренно, ненавидя друг друга, со всем этим прошлым, опять же за спиной. Мы разговаривали даже не как мужчина со своей бывшей женщиной, и не как женщина со своим неудачным любовником. Нет. Мы просто так разговаривали, как товарищи, как хорошие знакомые, неблизкие настолько, чтобы причинять друг другу боль, равнодушные друг к другу в меру того, что называется «хороший знакомый», неотягощенные ни злом, ни прошлым счастьем.

Мы просто разговаривали, как случайные попутчики, сиюминутно интересные друг другу.

Под шумок Птичкин снова уполз в ванную. Мы даже не сразу заметили это…
Пытались уговорами и напоминаниями о поезде выковырять Птичкина из ванной, как гигантскую пьяную устрицу. Но он не отзывался.

Мы направились в кухню и за разговорами перемыли всю посуду, убрали следы застолья…

-Время, - сказал Сеня и пошел вскрывать ванную снаружи. Птичкин был выдворен из ванны, из квартиры и из ситуации.

То есть - приведен в чувство, упакован, усажен в такси…

И тут, как во Вьетнаме у Фореста Гампа, внезапно пошел дождь. Он становился все сильнее и сильнее. И тут ничего уже нельзя было поделать. Мне хотелось домой, но дома не было горячей воды. Мне хотелось принять душ, а у Сени был газовый водонагреватель…

Сеня вручил мне огромный пестрый халат и полотенце. После душа я почувствовала себя воскресшей, по-детски счастливой и спокойной. Все еще надеялась уехать домой, но дождь стал потопом, словно дом был окружен водяными стенами и темнотой. Трудно было поверить, что полчаса назад отсюда могло отъехать такси, куда-то на вокзал. Какой вокзал, какой город! Был только ливень и гром.

По ящику начался фильм по роману Воннегута: «Прощай, черный понедельник!». И мы смотрели, потом выключили свет, Сеня накрыл меня пледом…

Мы смотрели серьезный фильм с серьезными лицами.
Мне было очень интересно, как режиссер справится с текстом… И я боялась, что Сене скучно, и он может переключить канал. Но и Сеня смотрел кино с явным интересом.

-Ты в халате? – возмутился он и обнял меня.

Мне хотелось спросить саму себя, что я делаю, и тут же хотелось сказать, что я хочу этого, пусть ежеминутно, сейчас, единожды. Почему бы и нет… Под удивительный ливень, под все эти капли дождя, под текст Воннегута с экрана.

А на экране герой, его играл Брюс Уиллис, позвал секретаршу в мотель.

…Все кончилось слишком быстро, прежде, чем я могла успеть что-то сказать.

Что я почувствовала? Тоску и одиночество. Прекрасен был только дождь за окном. Такой Doors-овский дождь…

-Как у Моррисона, да? – спросила я.
-Что? – не понял он.
-Не важно, - покачала я головой и отвернулась к окну.

А наутро наступило лето! Лето во всей своей июньской красе.
Я проснулась часов в 6 утра и долго лежала, не решаясь признаться самой себе, где я провела эту ночь.

-Разрешаю тебе опоздать сегодня, - сообщил мне в спину Сеня.
-Увы, у меня ключ от офиса…

И когда я выходила из «их спальни», стены которой видели так много сантиметров моей кожи, я почувствовала вдруг, что он меня обнимает, вроде бы шутя, не всерьез. Но я схватила его руки, и остановила их, и он уступил… слишком поспешно и охотно.

-Вот значит ты какая, Марина!

Я тут же дернулась назад:
-Я … я… что-то важное забыла!

-Да я тебе привезу в офис!
-Нет, не то! Где у вас чистое белье?
-На фига тебе белье? – не понял Сеня.

-Перестелить постель, - сказала я.
-Расслабься, - посоветовал Сеня.
-Тогда сам перестели, - посоветовала я, - Не забудь!
-Зачем? – с вызовом спросил Сеня.

И мы очень долго смотрели друг другу прямо в глаза.

-Тебе нужен повод для развода или для ссоры?
-Не будет ни того, ни другого, - отмахнулся Сеня, - Потому что надо сидеть дома! А не бросать мужа! – зло добавил он, превращаясь в Шефа.
-У меня нет мужа…
-А я не о тебе. Ты – свободная птица! Можешь порхать с цветка на цветок!

И в это же мгновение меня осенило:

-Так ты нынче ночью, оказывается, жену наказывал на этой койке!
-Да! Представьте себе!
-Не получается такое представить!
-Она прекрасно это знала! – кричал Сеня и размахивал руками, - Знала! Шаг в сторону – считается побег. Я ее не отпускал, она сама поехала. И во всем этом… - Сеня показал рукой на меня, - виновата она!

-Охренеть, борец за нравственность!
-Какой есть! А все бабы!... – Сеня говорил что-то снова и снова, еще и еще, он размахивал руками. Словно пытался засеять невидимыми спорами залитую солнцем комнату.

И тут стало мне снова скучно, сытой скукой скучно, ибо все это я уже слышала не далее, как вчера.

Я повернулась на сто восемьдесят градусов и пошла на выход.

-Первым же делом отправь факс Федоткину! – распорядился Шеф за моей спиной и скрылся в ванной.

Я остановилась у входной двери и целую минуту изучала свои «гриндерсы».
Мне хотелось уйти как можно скорее, и при этом была мучительна мысль о необходимости зашнуровывать ботинки здесь и сейчас.

-Черт! – сказала я ботинкам, - Черт! – добавила я своему отражению в зеркале.

И тут зазвонил телефон. Он стоял прямо передо мной на тумбочке, накрытый моей курткой.

-Черт… - прошептала я, осознав, что это может звонить Светлана, а я едва не схватила трубку.

Телефон все звонил, но Шеф его не слышал. Сработал автоответчик.

-Добрый день! – ласково сказал женский голос, - Вас беспокоит секретарь компании «ХХХХХХ»! Меня зовут Елена!

Я замерла на своем месте, прижимая башмак к груди и боясь проронить хотя бы звук.

-Стою и лобзаю замок! – сообщила секретарша задумчиво, - Маринка пропала без вести, тебя нет. Ну, ладно! Прасти-прасти-прасти-прасти! Да, я вчера сбежала, но у нас же еще целых три дня! Мы еще наверстаем, я те обещаю! Сень, ну, не молчи, а? Я прекрасно знаю, что ты сидишь у телефона, да еще и пишешь все это. Ладно, я тебя ц.