Гребенщиков Борис «Сентябрь»

Этой ночью небо не станет светлей.
Сентябрь сладок, утро нужно ждать до утра.
Он пьет, но едва ли ему веселей.
Он не хочет веселья, он хочет вина,
чтоб еще чуть-чуть отложить слово "пора"

Сентябрь - праздник который всегда с тобой.
Сентябрь сладок как папиросный дым.
У каждого есть свой метод, и я знаю твой:
чужое дыханье на чьем-то плече,
когда оно было твоим…

Будь один, если хочешь быть молодым.

Все дни сегодня будем праздновать ночь.
Сентябрь сладок. Праздновать ночь без конца.
Белый стол, черный чай, пурпурное вино
Я знал того, кто знал ее,
но я не помню его лица.
Праздновать ночь без конца…

Итоги допроса резидента

При всей своей говорливости и общительности, Даниэль неохотно рассказывает о жизни в детском садике.

Вот результаты сегодняшнего перекрестного допроса:

-Мы сегодня занимались в большом зале… Мы бегали там овалом! – рассказывает Даня.
-Может быть, по кругу бегали? – уточняю я.
-Бегали ОВАЛОМ! – твердо стоит на своем Даня.
-Как это? Покажешь мне?
-Я не смогу ТЕБЕ это объяснить. Ты не поймешь! – с большой досадой заканчивает разговор Даня.
***
-Нам сегодня давали красный суп! – внезапно сообщает Даниэль, взбираясь на высоченную спиральную горку.
-Борщ? – уточняю я.
-Красный суп со свеклой! – Кричит Даня, скатываясь вниз с горы.
-Красный суп со свеклой обычно называется «БОРЩ»…
-Это ты обычно варишь БОРЩ, - Даня вновь карабкается на горку, - А там был красный суп со свеклой! – и снова устремляется вниз.
Очутившись на земле, он вдруг добавляет с незнакомой интонацией:
-Мама, ты восхитительно готовишь!
***
Медленно, краткими перебежками от одной детской площадки до другой, мы движемся в сторону дома.
-Мы квакали… - вдруг говорит сын.
-Как здорово! А почему?
-Так надо было! Пели песню про лягушку, - сердито надувает губы Даниэль.
-Споешь?
Отрицательно мотает головой.
-А на музыкальном занятии ты пел?
-Я пел тихо-тихо…
Пытаюсь перевести разговор на другую тему:
-Значит, Вы все пришли в зал для музыкальных занятий и к вам пришел музыкальный руководитель…
-Нет! Не было руководителя! – возражает сын.
-Вам на пианино играли? – спрашиваю я.
-Играли! Но не руководитель!
-А кто? – изумляюсь я.
-Музыкальная бабушка!!

О братской любви и настоящей дружбе…

Вместо эпиграфа: «Я так ее любил, как сорок тысяч братьев любить не смогут!» (С)

14 сентября 2010. Детская поликлиника. 15.05 по Московскому времени. Кабинет участкового педиатра. Небольшая очередь в коридоре. Дети изнывают от тоски. Взрослые тихо переговариваются. Речь идет о детской жестокости.
Напротив нас с сыном на стульях разместилась пожилая бабушка с двумя детьми: по правую руку внук лет 10, по левую руку – восьмилетняя внучка. У мальчика в руках плотный теннисный мяч на длинной резинке. Не останавливаясь ни на миг, мальчик кидает мяч в сестренку, стараясь попасть ей в голову. Когда ему удается нанести удар по лицу, он счастливо смеется. Звонкие шлепки раздаются на весь коридор…
После каждого удара бабушка ласково, смущенно, словно извиняясь, журит сорванца: «Коля, ну не надо!» - и снова поддакивает соседям по очереди, что, мол, дети нынче жестоки, а раньше было не так…
Бабушка так любит внука? Или ненавидит внучку?
Не имея возможности отшлепать «братца», я начинаю считать удары. На 23 ударе в коридор врывается мужчина в военной форме:
-Разрешите пройти без очереди! Сыну брызнули перцовым баллончиком в лицо!
-Идите, идите! – пропускаю я.
Тут началась суета… Все врачи сбежались со всех этажей поликлиники оказывать помощь. Химический ожог слизистых оболочек глаз, носоглотки, кожных покровов лица…
-Кто тебя так? – доносится из кабинета.
-Мой лучший друг!

Вместо эпилога: «Мы живем в городе братской любви…» (С)