serebryakovaa

Она стояла в круге света, аккурат под фонарем. Ясно было, ждет она давно и ужасно замерзла.

Шел снег. Колкие ледяные иголочки мерцали в свете фонаря. В иной раз она бы непременно заметила это. Но сейчас она только ежилась на ветру и глаз не сводила с перекрестка, откуда кто-то Нужный-Важный мог появиться в любой момент.

Вокруг суетились люди: семейные пары спешили на ближайший рынок, два заиндевевших мужика сгружали коробки с мандаринами из «газели» на тележку, какая-то тетка бранилась с дворником, румяные дети уплетали эскимо…

Обычный предпраздничный вечер.

А Он все не приходил.

И тут из-за угла выскочили, озираясь и смеясь, эти двое. Крупный красавец и нескладный коротышка. Вид у них был такой, словно где-то за углом они уже тяпнули по рюмашке или умыкнули, что плохо лежало, исключительно из озорства.

( Читать дальше )

В стародавние времена, когда проживала я в доме у Нескучного Сада, и рыженький котенок Леопольдик, находящийся на моем иждивении, принимался безобразничать на реликтовом инструменте фортепианной фабрики «Братьев Дидерихс», я перво-наперво вспоминала чешский автомобиль, а затем уже предрекала усатому «фулягану» встречу с худощавым господином в камзоле и пудренном парике.
Так и говорила:
-Ах, ты! шкода рыжая! Ждет тебя на том свете господин Моцарт с волшебной флейтой в руках! Ужо он тебя задаст!...

Так и виделась мне картина на сумрачной вахте по ту сторону добра и зла… Моцарт, Леопольдик и волшебная флейта!
До вчерашнего дня.
Пока мой френд handehoch журнал и человек,
не получил вот такое «Послание»

Резвись, Дорогой Котенок! Тебя давно уже все простили!
У Вахтера Петра нынче дежурят другие, и ждут они не тебя…

Во время путешествия мальчика Даниэля по Болгарии, зашли мы как-то в маленький гольф-клуб. Отец и сын играли, а я изучала окрестности. И в дальнем углу, у ограды из ржавой сетки рабицы неожиданно обнаружила странную компанию.
Они деловито изучали пейзаж за оградой, словно собирались удрать…

( Судите сами )

Редко смотрю ТВ, а уж тем более – сериалы.
Перелистывая программы, натыкаюсь на «Институт Благородных девиц». В этом сериале иногда показывают мой любимый Летний домик в Нескучном саду, один из героев в нем проживает.
Вот и сегодня попала я на этот сериал, и задержалась, и тут же была вознаграждена.

Кадр: повариха института благородных девиц к праздничному застолью готовит угощение, две институтки помогают. Одна из них напевает себе под нос: «на-на-на!» - на мотив «Jesus Christ Superstar».

Ну, просто «пир духа»!

Некоторые неверно поняли мой рассказ о возвращении в садик после отпуска. Я совсем забыла про необходимость справки из поликлиники, моя ошибка, но ее легко поправить.
Меня тон и алогичность покоробили, и отсутствие на дверях дошкольного учреждения объявления о ветрянке.

Вот еще о том же:
Встречаю вчера знакомую даму. Она мне рассказывает о своей поездке в Египет.
-Мы вернулись, взяли справку, в садик с дочерью пошли, нас воспитательница осмотрела со всех сторон, загар наш оценила и огорошила сообщением:

-А пока Вас не было, в нашем саду выявили случаи педикулеза! – Сообщает трагически, и добавляет с усмешкой. - Еще бы! НЕКОТОРЫЕ тут у нас по Египтам разъезжают и потом в садик вшей привозят!

Так хотелось добавить: «Вот прямо чемоданами и привозим! За ними и ездили!»

(маленькая зарисовочка из далекого прошлого)

Зима. 1992 год. Коми АССР. Город Воркута.

Две школьницы 12 лет, Таня и Алена, возвращались из школы домой.
-Чего ты зеваешь весь день? – спрашивает Алена свою подругу.
-Полночи не спала: сперва Иришку укачивала, а потом дядя Коля разбудил… - Таня произносила слово «дядя» с большой иронией.
-Чё хотел? – поинтересовалась Аленка.
-«Где кассета с порнушкой?» - старательно копируя интонацию отчима, произнесла Таня, - А я знаю? – девочка пожала плечами.

Алена понимающе кивнула. Родители Таньки были веселые и бесшабашные. Дядя Коля, долговязый мужчина 26 лет, уже три с половиной года был мужем Танькиной мамы - тети Марины, красивой двадцативосьмилетней женщины. У них была общая дочь Иришка, и «прицеп – Танька» - как говаривала с усмешкой мать Тани.

-А что вчера отмечали? – привычно спросила Алена, - первую среду на этой неделе?
-Очередную покупку Сидоровых… - махнула рукой Таня.
-И чё они купили? – заинтересовалась Алена.
-Да, фигню какую-то, шнурки или кеды, не помню. Они же все обмывают, ты же знаешь! – Усмехнулась Таня.

Алена снова кивнула. Она знала, что Танюшкиным предкам повезло с соседями: весь подъезд их двухэтажного «финского» дома жил одной дружной компанией – вместе пили-гуляли, одалживали соль-спички-водку-селедку, начинали праздновать у Сидоровых на первом этаже, заканчивали у Ерошкиных на втором. Как правило, стоимость «банкета» в разы перекрывала стоимость покупки. Деньги быстро заканчивались, и тогда в подъезде начинались дни всеобщей аскезы, все вокруг пахло подгоревшей манкой, считались дни до аванса. С аванса тетя Марина покупала что-нибудь шикарное, и спешила поделиться радостью с ближними…

-Зайдем за молоком! – Танька потянула Алену к магазину.
-И печенья возьмем! – согласилась Алена. – У меня есть деньги!

( Читать дальше! )

Давно было дело. Осень 1989 года. Москва. Студенческое общежитие.
Проживали мы с девочками в комфортабельном «блоке» - две комнатки («двушка» и «трешка»), предбанник, ванная и туалет. В «двушке» жили мы с Ларой, а в другой комнате – наши соседки.
Подарили нам как-то раз огромный яркий плакат. По тем временам – подарок щедрый. На плакате изображена была обезьяна в джинсовом костюме, в кроссовках, в цепях и перстнях, с сигарой в зубах. Сидит она на унитазе и «Плейбой» читает!
Решили мы после занятий повесить плакат в нашем жилище на подобающее место – на дверь туалета. Только двери у нас были покрыты краской в 7 слоев – кнопки никакие не втыкались!
Приходим мы с Ларой домой. Я пошла руки помыть, о плакате и забыла уже, а Лара прямиком с порога - к ящику с кухонной утварью: цап! молоток для отбивных и - к сортиру.
«Обезьяну» приложила к двери, да как шарахнет молоточком по гвоздику (и где она их успела раздобыть?).
-КТО ТАМ? – раздается истошный крик из туалета.
-Это я, не боись! – сообщает Лара, отбрасывает в сторону согнутый гвоздик и принимается вколачивать новый. (Тут бы хорошо заменить «не боись» - другим глаголом, для смеха. Но пишу чистую правду).
-ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! – снова орет соседка из туалета.
-Забиваю «обезьяну»! – сообщает Лара.
-КАКУЮ ОБЕЗЬЯНУ??? – раздается глас несчастной из туалета.
-КОТОРАЯ СИДИТ НА УНИТАЗЕ! – Сообщает Лара.
И тут до барышни, справляющей нужду, дошло, что ее в туалете заколачивают, как окна во время войны, досками, крест-накрест… Вскочила она и вырвалась из туалета в коридор.
Какие у нее были глаза!... Смотрит на Лару в гневе праведном и тяжко дышит…. Потом глядит на молоток, снова на Лару, потом уже на дверь и… видит обезьяну, которая сидит на унитазе…
Если бы вы знали, как же мы хохотали!

Мой отец родился после Великой отечественной войны, в декабре 1946 года. Зовут его Михаил Егорович. Появление на свет было тяжелым, врачи уже не надеялись спасти младенца, но он выжил. В детстве был он слабенький, рахитичный, страдал фурункулезом, но отчаянно хватался за жизнь. В школе увлекся спортом, и любовь эта не оставляет его по сей день. Всю свою жизнь он проработал в шахте – более 30 лет подземного стажа. После шахты продолжает работать («северные» отменили, пенсия оказалась несовместима с жизнью), рискнул – превратил свою квартиру в магазин, и торгует сувенирами.
Человек он удивительно энергичный, моложавый, увлеченный. Но более всего меня поражает его умение не сдаваться в любой ситуации. На все невзгоды он смотрит если не с улыбкой, то с иронией. А его чувству юмора я могу лишь аплодировать. Любимая его присказка: «Жизнь прекрасна и удивительна!».
Судите сами.
Вспоминая детство, отец говорил: «Да, время было голодное. Многие дети рахитом болели. И я болел. Но я был жизнерадостный рахит!».
Уже в зрелом возрасте отец случайно попал на прием к одному профессору, светилу медицины. Отец хотел узнать, можно ли как-то ослабить мигрени, которыми он страдает всю жизнь. Профессор отца осмотрел, проверил состояние организма на всех приборах, и ужаснулся:
-Батенька! Да у Вас родовая травма! Такое повреждение черепной коробки наблюдается, когда из утробы матери ребенка щипцами тащат!...
-Щипцами и тащили, – кивнул отец.
-Да у Вас же должны быть мучительные мигрени!
-Бывают мигрени, - снова кивнул отец.
-Да, как Вы с этим живете?! По нашим данным с такими травмами, большинство пациентов не доживают до 18 лет!
-Ну, простите, что нарушил Вашу статистику! – усмехнулся отец и решил откланяться.
-Постойте, расскажите, как Вам удалось выжить? Что Вы принимали? Какой у Вас был режим?
-Да, какой там режим! – махнул рукой отец, - Я просто жил и радовался жизни!
***
Летом 1987 года мы всей семьей поехали отдыхать в Сочи, снимали комнатку у пожилой грузинки тети Вали. Она брала недорого, сдавала жилье отдыхающим с детьми, разрешала готовить на летней кухне. Женщины со всего СССР собрались в доме тети Вали. В основном были они одинокие и с детьми. Наша семья была единственной полной семьей под этой крышей.
Во дворе у тети Вали лежали сучковатые, корявые стволы деревьев, которые нужно было превратить в дрова. Отец пошел к хозяйке за топором:
-Хочу вам дров наколоть!
-Да что ты, дорогой? – изумилась хозяйка, - отдыхай!
-Я в шахте работаю, мне без движения нельзя.
-Я тебе заплачу… - предложила хозяйка.
-Еще чего не хватало! – оборвал ее отец.
Вечерами квартирантки собирались во дворе, варили кукурузу, стирали детское белье и пили чай. А мой родитель рубил дрова.
-Смотрите, девочки! Наш сосед Михаил, как Челентано! Помните, тот тоже дрова по вечерам рубил! – смеялись соседки.
-Эх, девочки! – Отозвался отец, - Челентано рубил дрова от избытка сил, а я – от недостатка!
Надо ли говорить, что за три недели он сучковатые коряги превратил в ровный штабель дров? Хозяйка нам в дорогу дала мешок орехов.
***
Чем старше я становилась, тем чаще отец использовал меня для своих розыгрышей. Однажды, отправились мы с ним на шахту, получить деньги. Доехали на автобусе до шахты, зашли в административное здание. Отец пошел к себе на участок, а я осталась в фойе его ждать. Он вскоре возвращается с каким-то молодым парнем. Парень на меня смотрит так, словно я восьмое чудо света и повторяет:
-Не может быть, Миша, не может быть!
А отец при этом кивает ему: «Может, уверяю тебя!» и подмигивает мне, а сам сияет, как чемпион мира по баскетболу.
Минут через пять мне это надоедает, и я невинно интересуюсь: «Пап, а что происходит?»
-Уф-ф-ф-a! – облегченно выдыхает парень, - Ну, Миша, ты в своем репертуаре! А я почти поверил!
Мы раскланиваемся и уходим.
-Что ты ему сказал? – интересуюсь я.
-Да, он у нас жутко озабоченный, а знакомиться не умеет. Потому что по сторонам не смотрит, а только лелеет свою проблему. Вот я ему и говорю: «Сейчас девчонку за полтинник у универсама снял! Пойдем, покажу!».
( Читать дальше! )

Сегодня меня вдохновила на воспоминания vika_fe
Своей иронической заметкой http://vika-fe.livejournal.com/42057.html#cutid1

Что б Вы знали, я одна из тех странных представителей рода человеческого, что бьются обо все углы, даже там, где уже, казалось бы, и удариться невозможно, как в идиотских фильмах со смехом за кадром.
Да, что там мелочиться! Я - гений мелкого бытового травматизма!
Будучи скромной от природы, я не особо афиширую свой талант. Восторгов домочадцев мне вполне хватает. С годами мой дар растет, крепнет и даже ширится.
Став замужней дамой, «земной предел пройдя до половины», я приобрела невероятную способность безошибочно занимать то место в доме, где через секунду ожидается падение с полки какого-либо предмета. Поймите меня правильно, не то чтобы они, предметы эти, часто с полок падали. Нет! Но уж коль где-то что-то упадет, то непременно я окажусь внизу.
Муж может биться об заклад, что ежели в нашем доме с полочки навернется баночка с отвертками, то приземлиться она на мою светлую голову, а вот шила-отвертки-надфили для особо тонких работ, красиво и изящно воткнуться в пол по всему периметру моих ступней, но не заденут оных. Весь сезон на арене! Спешите видеть!
Что греха таить! мой дар иногда прорывается за пределы родного дома, и я радую случайных и неслучайных зрителей.
Представьте: начало 90-х. ДАС (Дом аспиранта и стажера МГУ), зима, самый конец декабря. Меня в тот день пригласили в театр на «Служанок» Романа Виктюка. Я облачилась в черное гипюровое платье, уложила волосы крупными волнами, сварганила макияж «спальные комнаты» в стиле Монро. В довершение образа я встала на высоченные каблуки и накинула на плечики шубку с огромным роскошным енотовым боа.
И что меня дернуло зайти в кофейню? Не иначе какой-то диканский чертик!
В кофейню нужно было подниматься по лестнице. Кофейня огромной буквой «Г» нависала на уровне второго этажа над столовой. Посетители могли занимать места с видом на столовую – и любоваться студентами МГУ, вкушающими комплексные обеды, либо занять место с видом на зимний сад, где курсировали между корпусами люди, как по улице. (Вот здесь писала о ней http://serebryakovaa.livejournal.com/182870.html)

Зашла я туда, как и подобает нарядной девушке, осознающей, что она неотразима – с гордо поднятой головой и нежной улыбкой на устах. Я получила чашку черного кофе и сверх того страстных взглядов, комплиментов и улыбок на целую пятилетку вперед. Еще бы! Я появлялась там ежедневно… в джинсовом костюмчике и кроссовках. А тут – такое преображение (Золушка, Джулия Роберт и Алиса Фрейндлих в одном лице).
Испив восторгов и покончив с кофе, я неспешно направилась на выход, все как положено – держа спину и не оборачиваясь. Твердо впечатывая каждый свой шаг в мрамор, или что там было под ногами, не важно, я дошла до лестницы, ведущий из кофейни вниз – в зимний сад и на выход. А лестница там была из двух пролетов, разделенных маленькой площадкой, но не как в подъезде жилого дома: пролет, площадка, на которой вы повернули, и пошли на другой пролет, нет, тут было все в одну линию: пролет ступеней 20-ть, метр площадки, снова такой же пролет.
Итак, я поставила ножку в новеньком сапоге на верхнюю ступеньку лесенки, мысленно насладилась нечеткими кардиограммами зрителей, что сей же час свешивались с балконов кофейни, дабы еще раз полюбоваться на меня… И в следующий миг ощутила себя лежащей на спине, о нет! несущейся на шубе, как на санках! И уже через миг гордо встающей на свои прекрасные каблуки в самом конце лестницы.
На зрителей жалко было смотреть! Их лица исказила боль!
Они знали, что углы ступеней заботливо обиты жестью!
И ходила я по этим лесенкам раз пятьсот не меньше, и знала каждую ступень досконально, как и всю топографию местности. И не пила ничего крепче кофе, и на каблуках хожу прекрасно… Но нет предела совершенству!
А еще я умею стремительно съезжать по лестницам на шубе с енотовым боа!

Впоследствии, моя подслеповатая приятельница Зося, наблюдавшая этот «номер» из зимнего сада, спросила только одно: «Вот объясни, как же ты смогла плоский пролет переехать?».
Что ей было ответить? Истинные маги не выдают своих секретов.

А как же мой кавалер?
Мой кавалер, естественно, оказался свидетелем моего стремительного возвращения из кофейни в зимний сад. Он рванул ко мне, протянул мне руку, наши ладони соединились, я единым движением красиво встала во весь рост, и мы вальяжно направились к выходу.

Он вдруг сказал, словно самому себе:
-И чем нас нынче сможет удивить Виктюк?!

И мы звонко рассмеялись.

P.S.: Наряд, макияж, и позвоночник, участвующие в данном номере, не пострадали.

Еще одна зарисовочка из студенческой жизни, как штрих тех времен
(к посту «Однополчане» http://serebryakovaa.livejournal.com/189496.html).

Москва. 1993 год. Лето. ДАС на улице Шверника.

В том же самом баре была такая ситуация:
«Горячий» клиент свою курицу-гриль на барной стойке «не увидел», или не захотел увидеть, не знаю. В зал мы подносы не носили, выставляли готовые блюда на барную стойку и подавали знак клиентам, мол, готово, подходите. Таковы были у нас правила.
Клиент этот прежде не скандалил, спокойно и вежливо вел себя в баре. Он всегда ходил в темной одежде, только пиджак у него был заметный в крупную черно-белую клетку.
Мы, официантки, звали его между собой «Клетчатый», мол, «Давай 4 бутерброда и курицу за второй столик для Клетчатого, и помни, он не любит кетчуп!» - такие прозвища мы давали всем завсегдатаям бара, чтобы проще понимать, о ком идет речь.
А еще этот посетитель всегда являлся в наш полутемный бар в очках от солнца, лишь изредка поднимая их на лоб.
Итак, не увидев курицу, «Клетчатый» предпочел ворваться на кухню, через подсобку, куда вход был категорически запрещен всем посторонним.
Вот представьте себе на минуту обстановку: огромный трехметровый раскаленный гриль, кухонные столы, плиты, штабеля чистых тарелок, ящики пустой тары, и я в самом дальнем углу мою посуду, стоя спиной к входной двери.
Каким-то шестым чувством, ибо все вокруг шумит, я внезапно ощутила движение за моей спиной. Оборачиваюсь, клиент с выпученными глазами идет на меня, что-то бухтит себе под нос, явно злится, из его слов разобрать можно лишь слово - «Курица»…
Я только и успела машинально руки вытереть полотенцем, совершенно не понимая, что его не устроило в курице, а незваный гость схватил с ближайшего стола длиннющий разделочный нож и с проклятиями пошел на меня.
От отчаянья я схватила длинную двузубую вилку, которой мы извлекали кур из гриля, и ретиво двинулась на него; да как рявкну на всю кухню протокольным, казенным, советским тоном, каким меня саму не раз осаживали вздорные тетки, что в общепите, что в Горкоме:

«Молодой человек! Немедленно покиньте подсобку!!!»

А потолки там были метров 5, не меньше. Аж звон пошел!

Клиент отбросил нож, попятился назад, резко метнулся в сторону выхода, но задел стол, едва не вляпавшись в поддон с эклерами, он что-то пискнул и убежал.
Естественно, мой «советский» крик слышал весь бар.
Посетители едва стаканы не роняли от ужаса.

Кстати, потом оказалось, что этот крик не только прочищает мозги, но отлично возвращает зрение. «Клетчатый» и курицу нашел, и с удовольствием ее скушал, о чем потом довольно любезно мне сообщил. Больше темных очков мы у него не видели.

Иногда может спасти пара слов, иногда – верная интонация.
Берегите себя!

P.S.: Уточняю: мне тогда было 22 года, вес 52 кг на 164 см, бледная, аж прозрачная до синевы от недосыпа и 13-часового рабочего дня. А вот голос у меня сильный и звонкий.