serebryakovaa (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
serebryakovaa) wrote2011-03-14 10:22 am
serebryakovaa) wrote2011-03-14 10:22 am
Entry tags:
Легенда о шерстяном клубочке
«Давным-давно во времена стародавние
Из губернии Тверской на службу государеву
Забирали паренька Иванушку.
А служили тогда Царю-Батюшке
и ни много, и ни мало -
Двадцать пять годков.
И служить Иванушке выпало на краю Света белого
– на берегу моря Японского.
Служил солдат исправно, честно, истово.
Да только скоро сказка сказывается…
Прослужил Иванушка 5 долгих лет,
а конца края службе не предвидится.
Раз он шел по морскому берегу,
думал думку свою горькую,
а попутчиком с ним шла Тоска его,
Грусть-печаль по дому, да по матери.
А по морю чужому неласковому
ходили волны, одна другой яростней.
Посмотрел солдат на море темное,
да увидел вдруг - в волнах кораблик мечется.
Уж оборваны паруса, да весла сломаны,
да кренится на бок мачта корабельная.
И позвал солдат друзей своих, товарищей,
и поспешно вышли в море войны русские.
Резво бросились они к тому кораблику,
и спасали всех, кто не утоп еще
И Иван нырял не раз в пучину темную,
но спасти сумел лишь худенькую девочку.
Как до берега добрались, и не поняли,
видно Бог помог, да материна ладанка.
Тот корабль шел от острова японского,
вез торговый люд на нашу сторону.
Многие погибли, а спасенные
в ножки кланялись, клялися в вечной верности.
Только девочка спасенная все плакала:
«И куда теперь идти мне, сиротинушке?
Куда плыли, я не знаю, лишь мать ведала,
Да она на дно морское канула,
Перед смертью только и успела мать
в руку мне вложить клубочек шерстяной.
Говорила мать в свой смертный час:
«Как зеницу ока, береги его!» -
Это все, что от нее осталось мне,
да все вещи наши унесла вода…»
За геройство при спасеньи утопающих,
да за службу ратную исправную
Дали отпуск пареньку Иванушке,
разрешили посетить родителей.
И отвез он сироту японскую
Во родимую свою сторонушку.
-Будет мне сестрой, - сказал он матери.
Десять ден побыл, да восвояси и отправился.
Сотни дней сложились в годы долгие,
И Иван вернулся в дом отеческий,
на одной ноге, с крестом Георгия,
Да с походным ранцем за спиной своей.
Вышли все его встречать: отец и матушка,
да три брата, да невестки, да племянники,
А последней вышла темноокая красавица
С черною косой до пояса.
Не признал Иван в той деве сиротиночку
-Как зовут тебя?
-Марией кличут, батюшка!
Повенчали вскоре их родители.
Да и зажили ладком Иван да Марьюшка,
Дал им Бог детей и внуков ласковых.
И поведал им отец свою историю,
Да наказывал не забывать ее.
Когда свадьбу отыграли шумную,
Поднесла Мария мужу на тарелочке
Все свое приданое – клубочек шерстяной,
Тот заветный, что ей погибая мать дала.
Размотали они шерстяную ниточку,
А в клубке замотан был кусочек золота…
Так и началось их процветание
С неожиданного тещина подарочка.
От своей прабабушки я слышала,
Передам тебе, родная внученька.
Так и ты смотри, своим расскажешь детушкам,
Пусть помянут пра-пра-пра-пра-прадеда
И жену его крещенную Мариею.
Не забудь же передать, моя кровиночка…»
***
Эту историю я слышала неоднократно от своей прабабушки, и воспринимала не иначе, как семейную легенду.
Прошли годы. И однажды в Москве, в шумной студенческой компании обсуждали диссертацию одного ученого антрополога. Антрополог с удовольствием сделал «осмотр» всем присутствующим.
Белорусский парень по мудреным антропологическим таблицам оказался «истинным арийцем», его однокашник из Пензы – «типичным половцем», и т.д.
Дошла очередь и до меня. Поглядел на меня антрополог и изумился, занервничал. Попросил смыть косметику, долго изучал лицо, измерял буквально до миллиметра и сверялся со своими таблицами.
-Да, повезло вам, девушка! Редкостный экземпляр! – сказал антрополог, наконец, - Я даже не знаю, как это Вам сказать, вы все равно не поверите…
И тут он начал перечислять все национальные черты, перемешанные в моем лице.
Надо подчеркнуть, что в той компании, не то что мои семейные легенды, даже моей фамилии никто не знал, так что мистификация исключается.
Каждое заявление антрополога обо мне присутствующие встречали взрывом хохота. А я тем временем все больше убеждалась, что он хорошо знает свое дело. За 10 минут он подтвердил мне все то, что я знала из истории своей семьи.
-Уморил! Ты можешь выступать, как Петросян! Это ж надо такое придумать – «индо-европейский нос»! Белая такая индианка с голубыми глазами! – загибались неблагодарные слушатели в своих креслах.
-Это всего лишь говорит о наличии цыганской крови! – не сдавался антрополог.
-Даже так! – Ржали слушатели, - Очи жгучие, очи светлые!
-Пигментация тут не важна… - пытался объяснить ученый муж.
-Да ей повезло! А почему повезло? – продолжали смеяться студенты.
-Потому что она могла быть очень некрасивой при таком замесе. Я и не думал, что увижу когда-нибудь японские глазницы под французским лбом!
-«Под французским лбом» - совершенно сползли на пол слушатели, - и еще, наверное, у нее немецкие уши и башкирская шея… Уморил!...
-Стало быть, японские? – заинтересовалась я. – А вы можете предположить в каком поколении?
-Вы - седьмое поколение от того японца… Японец либо кореец был у вас в роду по материнской линии.
***
Прошло еще несколько лет, и на юбилее бабушки мы повстречались с сестрой моего покойного деда. К слову я рассказала всю эту историю с антропологом.
-Так что японка все-таки была у нас в роду! А вот французский лоб дядя присовокупил для красного словца! – заключила я.
И тут сестра дедушки отозвалась:
-А вот и напрасно не веришь, внученька, семейная легенда гласит, что наш предок был приглашен из Франции в Россию, и он был управляющий шахтами в Сумской области, страстно полюбил цыганку и украл ее из табора!....
***
Изучайте историю своей семьи, и Вы поймете, что мир до смешного тесен.
Из губернии Тверской на службу государеву
Забирали паренька Иванушку.
А служили тогда Царю-Батюшке
и ни много, и ни мало -
Двадцать пять годков.
И служить Иванушке выпало на краю Света белого
– на берегу моря Японского.
Служил солдат исправно, честно, истово.
Да только скоро сказка сказывается…
Прослужил Иванушка 5 долгих лет,
а конца края службе не предвидится.
Раз он шел по морскому берегу,
думал думку свою горькую,
а попутчиком с ним шла Тоска его,
Грусть-печаль по дому, да по матери.
А по морю чужому неласковому
ходили волны, одна другой яростней.
Посмотрел солдат на море темное,
да увидел вдруг - в волнах кораблик мечется.
Уж оборваны паруса, да весла сломаны,
да кренится на бок мачта корабельная.
И позвал солдат друзей своих, товарищей,
и поспешно вышли в море войны русские.
Резво бросились они к тому кораблику,
и спасали всех, кто не утоп еще
И Иван нырял не раз в пучину темную,
но спасти сумел лишь худенькую девочку.
Как до берега добрались, и не поняли,
видно Бог помог, да материна ладанка.
Тот корабль шел от острова японского,
вез торговый люд на нашу сторону.
Многие погибли, а спасенные
в ножки кланялись, клялися в вечной верности.
Только девочка спасенная все плакала:
«И куда теперь идти мне, сиротинушке?
Куда плыли, я не знаю, лишь мать ведала,
Да она на дно морское канула,
Перед смертью только и успела мать
в руку мне вложить клубочек шерстяной.
Говорила мать в свой смертный час:
«Как зеницу ока, береги его!» -
Это все, что от нее осталось мне,
да все вещи наши унесла вода…»
За геройство при спасеньи утопающих,
да за службу ратную исправную
Дали отпуск пареньку Иванушке,
разрешили посетить родителей.
И отвез он сироту японскую
Во родимую свою сторонушку.
-Будет мне сестрой, - сказал он матери.
Десять ден побыл, да восвояси и отправился.
Сотни дней сложились в годы долгие,
И Иван вернулся в дом отеческий,
на одной ноге, с крестом Георгия,
Да с походным ранцем за спиной своей.
Вышли все его встречать: отец и матушка,
да три брата, да невестки, да племянники,
А последней вышла темноокая красавица
С черною косой до пояса.
Не признал Иван в той деве сиротиночку
-Как зовут тебя?
-Марией кличут, батюшка!
Повенчали вскоре их родители.
Да и зажили ладком Иван да Марьюшка,
Дал им Бог детей и внуков ласковых.
И поведал им отец свою историю,
Да наказывал не забывать ее.
Когда свадьбу отыграли шумную,
Поднесла Мария мужу на тарелочке
Все свое приданое – клубочек шерстяной,
Тот заветный, что ей погибая мать дала.
Размотали они шерстяную ниточку,
А в клубке замотан был кусочек золота…
Так и началось их процветание
С неожиданного тещина подарочка.
От своей прабабушки я слышала,
Передам тебе, родная внученька.
Так и ты смотри, своим расскажешь детушкам,
Пусть помянут пра-пра-пра-пра-прадеда
И жену его крещенную Мариею.
Не забудь же передать, моя кровиночка…»
***
Эту историю я слышала неоднократно от своей прабабушки, и воспринимала не иначе, как семейную легенду.
Прошли годы. И однажды в Москве, в шумной студенческой компании обсуждали диссертацию одного ученого антрополога. Антрополог с удовольствием сделал «осмотр» всем присутствующим.
Белорусский парень по мудреным антропологическим таблицам оказался «истинным арийцем», его однокашник из Пензы – «типичным половцем», и т.д.
Дошла очередь и до меня. Поглядел на меня антрополог и изумился, занервничал. Попросил смыть косметику, долго изучал лицо, измерял буквально до миллиметра и сверялся со своими таблицами.
-Да, повезло вам, девушка! Редкостный экземпляр! – сказал антрополог, наконец, - Я даже не знаю, как это Вам сказать, вы все равно не поверите…
И тут он начал перечислять все национальные черты, перемешанные в моем лице.
Надо подчеркнуть, что в той компании, не то что мои семейные легенды, даже моей фамилии никто не знал, так что мистификация исключается.
Каждое заявление антрополога обо мне присутствующие встречали взрывом хохота. А я тем временем все больше убеждалась, что он хорошо знает свое дело. За 10 минут он подтвердил мне все то, что я знала из истории своей семьи.
-Уморил! Ты можешь выступать, как Петросян! Это ж надо такое придумать – «индо-европейский нос»! Белая такая индианка с голубыми глазами! – загибались неблагодарные слушатели в своих креслах.
-Это всего лишь говорит о наличии цыганской крови! – не сдавался антрополог.
-Даже так! – Ржали слушатели, - Очи жгучие, очи светлые!
-Пигментация тут не важна… - пытался объяснить ученый муж.
-Да ей повезло! А почему повезло? – продолжали смеяться студенты.
-Потому что она могла быть очень некрасивой при таком замесе. Я и не думал, что увижу когда-нибудь японские глазницы под французским лбом!
-«Под французским лбом» - совершенно сползли на пол слушатели, - и еще, наверное, у нее немецкие уши и башкирская шея… Уморил!...
-Стало быть, японские? – заинтересовалась я. – А вы можете предположить в каком поколении?
-Вы - седьмое поколение от того японца… Японец либо кореец был у вас в роду по материнской линии.
***
Прошло еще несколько лет, и на юбилее бабушки мы повстречались с сестрой моего покойного деда. К слову я рассказала всю эту историю с антропологом.
-Так что японка все-таки была у нас в роду! А вот французский лоб дядя присовокупил для красного словца! – заключила я.
И тут сестра дедушки отозвалась:
-А вот и напрасно не веришь, внученька, семейная легенда гласит, что наш предок был приглашен из Франции в Россию, и он был управляющий шахтами в Сумской области, страстно полюбил цыганку и украл ее из табора!....
***
Изучайте историю своей семьи, и Вы поймете, что мир до смешного тесен.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 1 of 3