Мой садик

[serebryakovaa]

Детский садик. 1977. город Нелидово.

С этой мутной фотографией связаны такие воспоминания.

Наш детский садик размещался в огромном деревянном темно-коричневом доме с треугольной крышей, как на детских рисунках. Внутри были круглые «серебряные» печи, их топили дровами.
Дрова рубил подсобный рабочий, по совместительству сторож - дедушка в темных брюках, кепке и ватнике. Помню, что дрова привозили на телеге с лошадью и сгружали на общем с «Домом пионеров» заднем дворе.

Лошадь у сторожа была светлая, с длинной белой челкой и гривой. Она жарко дышала паром, и нетерпеливо била копытом… И сторож мне казался почти шаманом – он ухаживал за этим огромным сильным животным и разговаривал с ним…

Дрова сгружали во дворе, и они мокли под осенним дождем. А срезы стволов быстро желтели, значит, это была осина… Эти дрова по особенному пахли. К их запаху навсегда в памяти примешивался запах позднего осеннего дождя и весеннего талого снега.



Садик располагался на углу последнего перекрестка города. Очень хорошо помню, что на доме было написано – «№1». Хотя не помню точно, к Меженской улице он относился или другой. Рядом был деревянный приземистый бордовый «Дом пионеров» с высоким деревянным крыльцом. После войны вечерами здесь крутили кино. На сеансы трофейных фильмов собирался весь городок, люди сидели даже на полу.

А моя прабабушка Лидия Федоровна здесь работала билетером. Поэтому ее и знал весь город. Жила она всю свою жизнь по соседству, через три дома, в своем маленьком домике.
«Дом пионеров» был последним учреждением городка, дальше начинался частный сектор, еще дальше - крутой спуск к реке, река Межа, а за ней, на противоположном берегу, деревня Шарапкино. Мне нравилось это символичное название реки – «Межа», ведь она разделяла город и деревню.
А дальше был лес, в который мы ходили, как в Сказочное царство, с прабабушкой – за грибами, с бабушкой Аидой – за цветами, а с отцом – кататься на лыжах…

В тот вечер мама забрала меня из садика, и ей воспитательница дала эту фотографию. Мы вышли на улицу и направились к маминой бабушке Лиде, которая жила, как я уже сказала, в 3 минутах ходьбы от садика. Я знала, что бабушка Лида приходится мне прабабушкой, но называла ее просто «Бабушка» или «Бабуся».

Бабушка фотографию изучила, похвалила, и положила на свой столик под зеркалом, на вышитую «анютиными глазками» салфетку. Этот столик по сей день в нашей семье – небольшая круглая столешница на высокой ножке, к полу расходящийся на три декоративных ноги.

Столик мне казался верхом изящества. Он располагался между двух окон в «зале» - большой квадратной комнате в бабушкином доме, над столиком было зеркало, а еще выше под углом, словно нависая над зрителями, висела красивая картина с розами в высокой стеклянной вазе. Одна роза была белая, а вторая – темно-красная…
Это была картина прабабушкиного зятя, моего дедушки Виталия Ивановича. В юности он учился живописи и рисовал букеты цветов, в основном это были копии с германских открыток.

На самом столике стояли бабушкины сокровища: флакон - кремль с духами «Красная Москва», помада, коробочка пудры «Жизель», маленькая стеклянная баночка с ватой и черный карандаш для бровей.
Прабабушка Лидия Федоровна, несмотря на свой возраст (в тот момент ей было 70 лет), никогда не выходила в город, «в люди», как она сама говорила, не приведя себя в порядок.

По ее словам, нужно было «нарядиться и начапуриться». В ее скромных нарядах все было к месту, к платью всегда полагалась брошь или бусы.
Прабабушка непременно пудрилась, подводила брови, подкрашивала немного губы, волосы закалывала на затылке гребнем и повязывала платок.
Летом она носила тонкую газовую косынку, узлом сзади, на затылке.
Платок или полушалок она носила почти всегда, но чаще всего подвязанный под подбородком. В морозы, как и все пожилые женщины, бабушка носила пуховый платок, перекрещенный под подбородком, с узлом сзади на шее.

Итак, бабушка положила карточку на столик, и они с мамой вышли в соседнюю комнату. Воспользовавшись их отсутствием, я подошла к столику, и еще раз рассмотрела фотографию. Мне очень нравилось, что на снимке портрет Ленина, словно он снят вместе с нашей группой. И еще мне нравилось, что на снимке есть Руслан, тот самый мальчик…

Налюбовавшись на Руслана, я взяла бабушкин карандаш для бровей и тщательно перечеркнула лица всех зловредных детей короткими черными штрихами. Очень довольная своим поступком, я оставила карточку под зеркалом. Вскоре «ретушь» была обнаружена взрослыми. Меня отругали, карточку отчистили.

Прошло годы. Черных штрихов на лицах детей уже не разглядеть, но совместная учеба в школе лишь укрепила меня в моей первоначальной оценке этих ребят.

P.S.: Слово (на)чапуриться - означает прифрантиться, причесаться щегольком и принять осанку чапуры, подняв голову и важно выступая.

Отсюда слово чапурной - опрятно, щеголевато одетый.

Рядом слово чопорный - "человек мелочный, щепетильный, изысканно вежливый или ломливый; прихотливый до мелочей на одежду, с заученными приемами; крайне брезгливый на приличия"

Подробное обсуждение слова и его «родни» (вплоть до Чапаева и Чаплина) смотрите здесь: http://rikki-t-tavi.livejournal.com/395238.html


Мне кажется, что и меня, и того самого Кота в сапогах можно без труда узнать на этом снимке. Мы словно из одного теста…