serebryakovaa (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
serebryakovaa) wrote2010-08-08 04:11 pm
serebryakovaa) wrote2010-08-08 04:11 pm
Entry tags:
«Переписка»
Когда мне было 18 лет, я училась в Издательско-полиграфическом техникуме города Москвы.
Нет, не так надо начать!
В знойном сентябре одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года я была студенткой. Было мне всего 18 лет.
И мне, наивной оптимистке, до одури хотелось самостоятельности, и поэтому вечерами я работала в Госкомстате уборщицей на полторы ставки. Получала я за свою «блатную» по тем временам работу ажно целый 140 рублей - весьма приличная зарплата.
За эдакую прорву денег всего-то нужно было каждый вечер убирать три квартиры, превращенные в офисы, в старинном особняке на Земляном Валу.
Моя приятельница с романтическим именем Агнесса и сладостной фамилией Двашевич иногда мне помогала.
Порой мы здесь заседали целой компанией: Агнесса, Александра, Элла и я. И все благодаря девушке Александре, которая меня на эту работенку и пристроила, потому как сама работала здесь же ночным сторожем сутки через трое.
Именно тут, в каптёрке ночного сторожа, мы мечтали о создании самиздатовского литературного журнала, даже название для него придумали – «Четыре».
Правда, Элла считала, что такое название – приговор, «словно мы сами себя на «4» оцениваем», а мы с Сашкой, напротив, считали название идеальным, нас ведь было четверо, мы были друзьями, во всяком случае, в тот момент нам так казалось…
Агнесса так и не высказала своего окончательного мнения по столь принципиальному вопросу… Не до того ей было! Она писала пространное философское эссе о некоторых аспектах творчества Максима Горького.
Работа кипела! Элла создавала макеты обложек, я подбирала стихи знакомых творческих неформалов, Саша, самая взрослая из нас, размышляла над самыми приземленными вещами: где взять бумагу, как копировать и так далее…
На очередном вечернем заседании «Редакции» журнала «Четыре», я нелестно высказалась о грязной обуви сотрудников, в частности о следах на кафеле и фаянсе в уборной…
И тут Агнесса Двашевич начертала своей холеной ручкой послание служащим, от моего имени прошу заметить:
«Уважаемые сотрудники уважаемого госучреждения!
Убедительно прошу Вас не вставать ногами на унитаз, в этом нет жестокой необходимости; развивайте, будьте добры, мышцы ног. Забочусь исключительно о том, чтобы общественный туалет имел эстетический вид.
Уборщица»
Этот шедевр, начертанный в трех экземплярах, мы оставили во всех моих офисах.
На унитазы ногами вставать не перестали, напротив, в офисе №3 стали этого делать с «особым цинизмом», но в офисе №6 мы обнаружили нашу записку с припиской-ответом:
«Уважаемая тов. уборщица! (извините, не знаем Вашего имени).
Чистый унитаз – это хорошее дело, но неплохо было бы вытирать пыль в комнатах с подоконников и столов.
Заранее благодарны. Сотрудники из кв. № 6.»
Пришлось писать ответ:
«Уважаемые сотрудники!
Вы говорите: вытирать пыль со столов?
Но для этого, как мне кажется, столы должны быть свободны от бумаг…»
И тут же последовал отзыв:
«Ваше замечание учтём. Надеемся на взаимность!».
Позднее я уволилась по собственному желанию, хотя мне в отделе кадров предлагали блатную должность сторожа.
Наша творческая компания распалась, так и не выпустив первого номера журнала «Четыре».
Эти четыре записки – все, что осталось от неизданного журнала.
Нет, не так надо начать!
В знойном сентябре одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года я была студенткой. Было мне всего 18 лет.
И мне, наивной оптимистке, до одури хотелось самостоятельности, и поэтому вечерами я работала в Госкомстате уборщицей на полторы ставки. Получала я за свою «блатную» по тем временам работу ажно целый 140 рублей - весьма приличная зарплата.
За эдакую прорву денег всего-то нужно было каждый вечер убирать три квартиры, превращенные в офисы, в старинном особняке на Земляном Валу.
Моя приятельница с романтическим именем Агнесса и сладостной фамилией Двашевич иногда мне помогала.
Порой мы здесь заседали целой компанией: Агнесса, Александра, Элла и я. И все благодаря девушке Александре, которая меня на эту работенку и пристроила, потому как сама работала здесь же ночным сторожем сутки через трое.
Именно тут, в каптёрке ночного сторожа, мы мечтали о создании самиздатовского литературного журнала, даже название для него придумали – «Четыре».
Правда, Элла считала, что такое название – приговор, «словно мы сами себя на «4» оцениваем», а мы с Сашкой, напротив, считали название идеальным, нас ведь было четверо, мы были друзьями, во всяком случае, в тот момент нам так казалось…
Агнесса так и не высказала своего окончательного мнения по столь принципиальному вопросу… Не до того ей было! Она писала пространное философское эссе о некоторых аспектах творчества Максима Горького.
Работа кипела! Элла создавала макеты обложек, я подбирала стихи знакомых творческих неформалов, Саша, самая взрослая из нас, размышляла над самыми приземленными вещами: где взять бумагу, как копировать и так далее…
На очередном вечернем заседании «Редакции» журнала «Четыре», я нелестно высказалась о грязной обуви сотрудников, в частности о следах на кафеле и фаянсе в уборной…
И тут Агнесса Двашевич начертала своей холеной ручкой послание служащим, от моего имени прошу заметить:
«Уважаемые сотрудники уважаемого госучреждения!
Убедительно прошу Вас не вставать ногами на унитаз, в этом нет жестокой необходимости; развивайте, будьте добры, мышцы ног. Забочусь исключительно о том, чтобы общественный туалет имел эстетический вид.
Уборщица»
Этот шедевр, начертанный в трех экземплярах, мы оставили во всех моих офисах.
На унитазы ногами вставать не перестали, напротив, в офисе №3 стали этого делать с «особым цинизмом», но в офисе №6 мы обнаружили нашу записку с припиской-ответом:
«Уважаемая тов. уборщица! (извините, не знаем Вашего имени).
Чистый унитаз – это хорошее дело, но неплохо было бы вытирать пыль в комнатах с подоконников и столов.
Заранее благодарны. Сотрудники из кв. № 6.»
Пришлось писать ответ:
«Уважаемые сотрудники!
Вы говорите: вытирать пыль со столов?
Но для этого, как мне кажется, столы должны быть свободны от бумаг…»
И тут же последовал отзыв:
«Ваше замечание учтём. Надеемся на взаимность!».
Позднее я уволилась по собственному желанию, хотя мне в отделе кадров предлагали блатную должность сторожа.
Наша творческая компания распалась, так и не выпустив первого номера журнала «Четыре».
Эти четыре записки – все, что осталось от неизданного журнала.
no subject
Можно вставлять?
no subject
no subject
no subject
Ира, спасибо!!
Не я одна, оказывается. Хотя, моя мама мне сказала, узнав о такой "переписке", что в ее важной конторе меня просто уволили бы "без суда и следствия". Но мы были восторженные пионэры и верили в перестройку;)
Спасибо. Я вижу, Вы начали журнал заполнять. Давно пора!
Желаю удачи и подписываюсь)
no subject
no subject
Вот только некоторые в попытках развить ноги теряют меткость...
no subject
Я рада, что ты вернулась)))