serebryakovaa

Цитирую из главы «ТРАКТИРЫ»:
«…У "Арсентьича" было сытно и "омашнисто". Так же, как в знаменитом Егоровском трактире, с той только разницей, что здесь разрешалось курить. В Черкасском переулке в восьмидесятых годах был еще трактир, кажется Пономарева, в доме Карташева. И домика этого давно нет. Туда ходила порядочная публика.
Во втором зале этого трактира, в переднем углу, под большим образом с неугасимой лампадой, за отдельным столиком целыми днями сидел старик, нечесаный, небритый, редко умывающийся, чуть не оборванный... К его столику подходят очень приличные, даже богатые, известные Москве люди. Некоторым он предлагает сесть. Некоторые от него уходят радостные, некоторые - очень огорченные.
А он сидит и пьет давно остывший чай. А то вынет пачки серий или займов и режет купоны.
Это был владелец дома, первогильдейский купец Григорий Николаевич Карташев. Квартира его была рядом с трактиром, в ней он жил одиноко, спал на голой лежанке, положив под голову что - нибудь из платья. В квартире никогда не натирали полов и не мели.
Ночи он проводил в подвалах, около денег, как "скупой рыцарь". Вставал в десять часов утра и аккуратно в одиннадцать часов шел в трактир. Придет. Сядет. Подзовет полового:
- Вчерашних щец кухонных осталось?
- Должно, осталось.
- Вели - ка разогреть... А ежели кашка осталась, так и кашки...
Поест - это на хозяйский счет, - а потом чайку спросит за наличные:
- Чайку одну парочку за шесть копеек да копеечную сигару.
Является заемщик. Придет, сядет.
- Чего хочешь?
- Выпил бы чайку.
- Ну и спрашивай себе. За чай и за цигарку заплати сам.
И заемщик должен себе спросить чаю, тоже пару, за шесть копеек. А если спросит полпорции за тридцать копеек или закажет вина или селянку - разговоры кончены:
- Ишь ты, какой роскошный! Уходи вон, таким транжирам денег не даю. - И выгонит.
Это все знали, и являвшийся к нему богатый купец или барин - делец курил копеечную сигару и пил чай за шесть копеек, затем занимал десятки тысяч под вексель. По мелочам Карташев не любил давать. Он брал огромные проценты, но обращаться в суд избегал, и были случаи, что деньги за должниками пропадали. Вечером за ним приходил его дворник Квасов и уводил его домой.

Десятки лет такой образ жизни вел Карташев, не посещая никого, даже свою сестру, которая была замужем за стариком Обидиным, тоже миллионером, унаследовавшим впоследствии и карташевские миллионы.

Только после смерти Карташева выяснилось, как он жил: в его комнатах, покрытых слоями пыли, в мебели, за обоями, в отдушинах, найдены были пачки серий, кредиток, векселей. Главные же капиталы хранились в огромной печи, к которой было прилажено нечто вроде гильотины: заберется вор - пополам его перерубит. В подвалах стояли железные сундуки, где вместе с огромными суммами денег хранились груды огрызков сэкономленного сахара, стащенные со столов куски хлеба, баранки, веревочки и грязное белье.

Найдены были пачки просроченных векселей и купонов, дорогие собольи меха, съеденные молью, и рядом - свертки полуимпериалов более чем на 50 тысяч рублей. В другой пачке - на 150 тысяч кредитных билетов и серий, а всего состояния было более 30 миллионов…»