serebryakovaa: (Default)
Начало Здесь
-Аида Михайловна, нам только про будущее, и никакого прошлого, - подобострастно попросила Хельга свою подругу, стройную женщину лет 35, в бордовом платье по последней моде.
-Воля Ваша, – кивнула красавица Аида и достала колоду карт.

Вот такая она была в те далекие времена. Аида...
Вот такая она была в те далекие времена. Аида...


-Только я во все это не верю, - заявила Анна, складывая руки на груди, - «позднее свидание, марьяжный король, пустые хлопоты».
-Ты не верь, - разрешила хозяйка, - Просто слушай и ничего не говори, пока я не спрошу, ладно?
-Ладно, - согласила девушка.
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Начало Здесь
Не зная, чем занять себя на каникулах, Анна отправилась в гости к Хельге, жене брата Севы.
-Мне нужен совет, – неуверенно начала Анна.
-Свекровь уже говорила, – кивнула Хельга, приглашая юную свояченицу к столу.
-Не знаю, как начать, - призналась Анна, перебирая пальцами бахрому скатерти; с женой брата ее разделяло 17 лет.
-А, не говори, - отмахнулась Хельга, - помогу тебе найти врача, в Питер поедем…
-Врача? – растерялась Анна.
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Начало Здесь
-А чем ребенок болеет? - спросила как-то Анна нянечку тетю Шуру.
-Здоровее нас с тобой, - отозвалась тетя Шура, ловко орудуя шваброй, - Родила одна из техникума, да и отказалась. Из роддома его к нам, а через годик может в райцентр переведут, там есть приют для сирот…
«Год в больнице!» - Анна невольно поежилась на своей койке.
Словно услышав нянькины слова, младенец в «боксе» заплакал.
Читать дальше! )

Анна

Dec. 25th, 2011 01:30 pm
serebryakovaa: (Default)
Как и положено настоящей ведьме, свояченица Анна не имела возраста. Свои темные волнистые волосы с благородной серебристой прядью на лбу она зачесывала назад и скрепляла на затылке старомодным черепаховым гребнем. Серо-зеленые глаза под черными бровями, приятная улыбка, ямочки на щеках.
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Как-то внезапно обрушилось на голову лето, в три дня, нежданно, минуя весну. И город опустел, стал каким-то южным, провинциальным, неспешным. Утро заливало улицы ровным потоком солнечного света так, что казалось Ярило делит твое уединение. Но золото утра сменялось бронзовой сочностью, и настроение менялось вместе с Солнцем.





Ну, может, кто не видел...
serebryakovaa: (Default)


Дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!

Итак, конкурс завершен. Поздравляю Всех участников!

Результаты Конкурса Здесь
Мой рассказ Деревенский волокита в числе золотых лауреатов конкурса.

Огромное спасибо организатору конкурса
[personal profile] aprelena журналу и человеку
За четкую и умелую организацию конкурса, за оперативность и внимание ко всем участникам,
Спасибо!
serebryakovaa: (Рассказ)


Дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!

Мой рассказ все-таки взяли на конкурс рассказов о лете. Несмотря на его…ммм… лишние печатные и непечатные символы…
Если есть желание оценить работы, заходите
сюда
Напоминаю, если уж Вы захотели оценить работы (дать любимому рассказу максимальное количество баллов), то прочесть нужно все 26 рассказов и оценить каждый.
Задача несложная. 18 рассказов – очень короткие, а 8 – чуть подлиннее.
Приглашаю!
Ах, да! Мой рассказ «Деревенский волокита» Вам хорошо знаком. Он под номером - 21.
serebryakovaa: (Рассказ)
Жила Матрена Филипповна у реки Лютинки, в небольшом деревянном доме, на самом краю деревни. Была она всегда, сколько ее помнили старожилы, молчалива и сдержана.
Издали хорошо было видно ее статную фигуру – высокая, худощавая, она никогда не ходила с пустыми руками – то несла воду на коромысле, то целый стог сена, плотно связанного веревкой, тащила за собой.
Плотно сжатые губы на суровом обветренном лице. Темно-зеленый платок подвязан наскоро узлом под подбородком. На переносице – вдовья треугольная складка. Глаза у нее были светлые, а голубые или серые, никто и не знал. Только подруга ее, Светлана Захаровна, с улыбкой вспоминала: «Глазоньки-то были лазоревые, да повыплакала Матрена!».
Свою биографию Матрена пересказывала скупо, как анкету.
Сызмальства в сиротах, в 17 лет замуж вышла за безлошадного Семёна. Из всего имущества только и был нагольный Семенов тулуп да Матренина черная коса.
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Начало Здесь
Мое появление было встречено дружным хохотом: Брут, Васса и Шкипер буквально корчились на ковре от смеха. Эти гады, оказывается, поспорили, сумею ли я добраться до них без денег.
Ну, вероятно, мой ангел-автопилот на миг вернулся и довел меня до нужной двери.
-Знала бы ты, как убивался твой ухажер! – Отсмеявшись рассказывал Брут.
-А мы ему так и сказали: «А она такая! Зазевался, сразу увели!» - Подхватила Васса.
Шкипер и Васса явно жаждали уединиться.
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Начало Здесь

Едва мы вышли на улицу, как Васса махнула рукой таксистам, дежурившим у крыльца, и распорядилась отвезти нас в центр.
-Ты чего? – изумилась я, вспоминая, как скромно она жила все эти годы, как ездила автостопом по стране…
-Последний день, герла! Расслабляйся! – Ухмыльнулась Васса, усаживаясь рядом с водителем. – Да, мы хиппи – в натуре хиппи! – Вспомнила она старую присказку и начала травить украинские анекдоты.
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Началась эти история в начале июля 1992 года, ровно 19 лет назад. В те самые дни, когда сессия сдана, дипломы получены, «обходной лист» заполнен.
В кофейне ДАСа было непривычно пусто и тоскливо. Несколько посетителей пили кофе в разных концах зала. Даже буфетчица Марина казалась печальной.
-Еще один год закончен, а студентка! – Подмигнула она мне. – Вот и сахар кончается…
Я в ответ кивнула, салютуя граненым стаканом с черным кофе.

Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
В далеком провинциальном городке G, подлинное название которого я вам не открою ни за какие кулебяки и куриные пупки на меду, я бывая раз в три года, да и то по обещанию. Да-да, это тот самый город G, о котором я уже писала.
Останавливаюсь я неизменно в квартире моей дальней родственницы тети Тани, что дает ей предлог тут же укатить на дачу, перепоручив мне заботу о кормлении своих сыновей. Два черноволосых сосредоточенных карапуза, приходящиеся мне троюродными братьями, так чудно игравшие в кубики где-то в дебрях моих детских воспоминаний, в действительности уже давно высоченные богатыри с отменным аппетитом. Всякий раз, как гляну на них, как Пушкинского работника Балду и вспомню:
Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Тимка был меня младше на целый год. Был он красивый, веселый и озорной мальчишка.
Мы росли на одной улице, пока не пришло время идти в школу. С этого момента мы стали встречаться только летом. Весь учебный год Тимка проводил в далеком сибирском городе, куда переехала его семья, а на летних каникулах приезжал проведать бабушку и деда. И мы снова играли вместе – моя прабабушка жила через 2 дома.
Привозила Тимку мама, красивая белокурая женщина 28 лет, «тетя Люба», как мы называли ее, «Любовь Георгиевна», как она неизменно рекомендовалась при знакомстве. Одевалась тетя Люба по самой последней моде. У нее были шикарные наряды: шелковые блузки, джинсовые юбки и платья на металлических пуговицах и ярко-красные «колодки», как тогда называли кожаные сабо на невероятно высоких платформах.

Читать дальше! )
serebryakovaa: (утро)
-А за городом-то как хорошо… - задумчиво проговорила Лена, облизывая ложку и глядя в окно.
За окном по Ленинградскому шоссе неслись автомобили.
-Бутырин! – Лена повернулась к мужу и стукнула черенком ложки по столу. – Собака ты страшная! Поедем в деревню!
От неожиданности я поперхнулась и закашлялась – брак супругов Бутыриных покоился на безответной любви Лены к мужу Сашке.
-Во! Гримасы капитализма! – Сашка Бутырин добродушно похлопал меня по спине. - В апреле Леночка получила наследство, и все – помещица! Столбовая дворянка!
Супруги Бутырины обменялись испепеляющим взглядом.
-Про наследство подробнее! – Попросила я, откашлявшись.
-Дом мне от двоюродной бабушки достался в деревне. – Гордо сообщила «помещица», подливая всем чаю. - А там воздух! – Ленка аж зажмурилась от наслаждения.
-Ого! Поздравляю! – Кивнула я. – Далеко домик-то?
-А ты Ерофеева читала? – Неожиданно встрял Бутырин, подвигая к себе вазочку с клубничным вареньем.

Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Хельга Карловна была, как известно, советским медицинским работником. А это значит, она врачевала всех вокруг, без сна и отдыха.
На старости лет появилась у Хельги Карловны животинка - добрые родственники поздней осенью подкинули старушке старенькую седенькую собачку. Под предлогом, что Хельге Карловне не повредит моцион. Более анекдотичный предлог трудно было изобрести, ибо наша Хельга Карловна была то еще «приведение с мотором».
Однажды она пошла в собес, вернулась через час, с гипсом на руке:
-Решила до обеда скоренько слетать в собес на разведку, споткнулась на Гастелло, упала, сразу на снимок - это ж по дороге, там халатик достала и без очереди, я же мед работник, потом на гипс, потом в собес, там без очереди пустили – я же в гипсе… Давайте обедать!

Цитирую Вам почти дословно. Гастелло – это улица такая.

Итак, собачка была старенькая, толстенькая, и служила скорее тяжелым якорем у энергичной Хельги Карловны. Пока собачка неспешно изучала пни и деревья, Хельга Карловна в нетерпении нарезала вокруг нее идеальные окружности с диаметром в длину поводка. Замечательное зрелище!
Но по весне собачка ожила. Гормоны, природа, инстинкты. Причем собачка была целомудренная, хотела чего-то, но не знала, чего именно. Томилась собачка, аппетит потеряла…
Хельга Карловна, медработник со стажем, стала собачку... лечить...
Как всегда: «стерилизуем руки», шапочка, маска...
Вертит бедную собачку, как коршун черепаху, собачка отбивается из последних сил.

Родственники, что собачку подарили, как раз в гости зашли.
-Что происходит? - ужасаются.
-Еще спрашивают! – С укором изрекает Хельга Карловна. – До чего довели собаку! Все кормили, как кабана, и довели!...
-До чего мы довели?! – бледнея вопрошают родственники, замечая в руках у Хельги Карловны клизму, и тут же вспоминая самые сокровенные моменты своего детства.
-Изуверы! Вы только гляньте, что с ней стало! – Саркастически смеется Хельга Карловна. - Это ж надо было довести собаку до такого… до такого …. Геморроя!

Тут все на пол и повалились. Перепутала бабушка немножко.

Узнав, в чем причина недомогания животного, Хельга Карловна изумлялась:
-А, у них что, как у людей?!
Потом наш доблестный медработник принял решение открыть глаза всем младшим родичам. Попала я под горячую руку.
-Знаешь, милая, - доверительно сообщила мне Хельга Карловна, – вот, казалось бы, собака, обыкновенная собака, а тоже ведь - женщина!


Как Хельга Карловна внученьку лечила…
Телеграмма
Страшная тайна фрау Шнорр
serebryakovaa: (Default)
Хельга Карловна была, как известно, медицинским работником.
По любому поводу она надевала белую шапочку и маску.
-Так! – торжественно, как Прокуратор Иудеи, сообщала она окружающим, - Стерилизуем руки!
И все, отбиваться было бесполезно.

В пословицу вошла история о том, как Хельга Карловна лечила внучатую племянницу Ларочку.
Ларочка заболела, то в жар ее бросает, то в холод. «То голова болит у ней, то горлышко болит».
Хельга Карловна произвела тщательный осмотр, нацедила из внученьки мочи в баночку и понесла на анализ.
Вернулась в тихой ярости. Отправилась на кухню кастрюли мыть. Родственники трусливо жались в гостиной, вздрагивая от грохота, доносящегося с кухни.
Наконец, мать Ларочки не выдержала и потребовала огласить окончательный диагноз.

Хельга Карловна села в свое любимое кресло и торжественно приказала всем мужчинам удалиться. И затем, после трехминутной борьбы с самой собой, она выдохнула:
-Я не подозревала, что ОНА могла такое… такое…
-ЧТО ОНА МОГЛА?! – заорали все родственницы разом.

-Не могу, не могу! – Хельга Карловна закрыла лицо ладонями, - Не могу даже повторить…
-Оставьте эти фокусы! – неожиданно взвилась мать Ларочки, - Да что с ней, наконец?
-Что ж давайте! Раз вы так хотите! – Хельга Карловна криво усмехнулась и поправила прическу. – Мне сказали: «Ваша внученька с писькой балуется!».
Все дамы замерли ошарашенные.

-Вот как она могла так меня опозорить? – Хельга Карловна с торжеством оглядела всех присутствующих в зале.
-Вот прямо так и сказали? – Ехидно вмешалась в разговор Ларочка, расчесывая свои длинные волнистые волосы и красуясь перед зеркалом.
-Да, Ла-роч-ка! – Покачала головой Хельга Карловна, - Так и сказали: «Либо у нее гормональный взрыв, либо она у вас…» - ну… это самое…
-А когда бывает гормональный взрыв? – Спросила вдруг бабушка Фрида из своего кресла, прежде безучастная ко всему этому разговору.
-Лет в 13, в 14… – Отмахнулась Хельга Карловна, переживающая мысленно свой позор в поликлинике.
-А нашей Ларочке сколько? – Хмыкнула бабушка Фрида.
-Нашей Ларочке ровно 14 лет! – Сообщила гневно мать девочки.

На миг в зале повисла напряженная тишина, и тут же хрусталь люстры задрожал от залпов хохота. Смеялись все, даже бабушка Фрида ухала в кресле, как сова.
-А что Вы вообще им сказали? Что сказали, когда анализ принесли? – вытирая выступившие слезы, спросила наконец сватья Антонина.
– Я сказала, что у меня внучка заболела, совсем маленькая девочка…– Призналась Хельга Карловна.

Берегите друг друга!

Еще один рассказ оХельге Карловне
serebryakovaa: (Default)
Начало Здесь

***
Ей нравились праздные туристы, визг снующих возле Маяка мальчишек, и выкрики газетчика. Ей нравилась Куколка – точная копия ММ, словно сошедшая с экрана черно-белого фильма. Сходство усиливало чайного оттенка стекло витрины, за которым Куколка раскладывала розы, резеду и герберы – самые обычные цветы в прозрачных шуршащих обертках.
Ей казалось, что ее ожидание, наполненное, лишь ей одной понятным смыслом, сделало и их жизни интересней и значимей. Все обитатели площади перед Белым камнем приветствовали ее, но она лишь улыбалась в ответ, и никогда не отвечала. Она проводила у камня 17 минут и уходила, заряженная любопытством окружающих на целую неделю. Она знала, что Суженый почувствует ее зов и придет. Она улыбалась и никуда не спешила.

Разоблачений она не страшилась. Квейк по выходным торчал в литературном клубе, что было равнозначно полету на Марс. Все же прочие, столкнись они с ней нос к носу, ни за что не узнали бы ее, как в один прекрасный день не возжелала узнать Одри, заставшая ее, посланную с рукописью на другой конец города, в дорогом дамском магазине…

Вечером она убирала шелковое платье в темный шифоньер и расчесывала мокрой щеткой спирали волос. День был закончен. В запасе оставалось воскресенье, чтобы вернуться к размеренной жизни, со шпильками, стягивающими прямые длинные волосы в строгий узел, с негромким стрекотом клавиатуры, с убористыми колонками «Плотника» и неизменным грейпфрутом на десерт.

Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Все началось с желания пересчитать все эти арки, выйти на минутку из душного вагона и пересчитать. Любопытство, и только. И однажды, неожиданно для самой себя, она задумчиво проговорила вслух:
-Интересно, все-таки, а сколько же там их?
-Кого? – тут же отозвался курьер.
-Арок, - смутившись, призналась она, - сколько арок на Маяке? Мне почему-то так интересно это узнать!
-И давно? – поинтересовался Квейк, взглянув на нее поверх очков. - Давно тебя тянет арки пересчитывать? И с чего вдруг?
-Езжу мимо Маяка, смотрю в окно: арки, которые никуда не ведут, Белый камень, у которого назначают свидания. – Неохотно пояснила она. - Вот и стало интересно, почему так много арок, и сколько их всего.
-Опасные симптомы! – с притворной строгостью констатировал Квейк, - «Синдром навязчивых состояний».
-А чем это опасно? – заинтересовалась секретарша Люся.
-Вначале пересчитаешь арки, потом начнешь считать пуговки, или кнопки лифта, и покоя тебе не будет, пока все не пересчитаешь… - Квейк откинулся на спинку стула и поднял очки на лоб. - Дед мне рассказывал, у них в клинике девочка была, так она разговаривать не начинала, пока все горошки на платьице не пересчитает. Тогда в моде была ткань в горошек… - и Квейк ударился в воспоминания.
Как всегда, в таком случае, лицо его покрылось легким румянцем, а в голосе затрепетало едва неуловимое чувственное волнение. Он говорил красиво и доходчиво. Все репортеры замерли на своих местах, боясь пропустить хоть слово, и начисто забыв о Маяке.

…Квейк любил рассказывать о своих предках, о том, что появился на свет благодаря DOS-атаке на ЖЖ: «Мой прапрадед так соскучился по своей виртуальной собеседнице, что вышел в реал и поехал искать ее в Приморье, так они и поженились…».
С этой фразы начинались многие байки Квейка. Хотя точно никто в редакции не знал, о какой именно атаке шла речь, об атаке 2017 или 2011, или даже 2032 года, или той, что вошла в историю, как Последняя, с которой и начиналась «Эра архивов».

Читать дальше! )
serebryakovaa: (Default)
Так уж получилось, что у меня было три школы:
«Школа №1» - с 1 по 6 класс (1978 – 1983), город Нелидово Тверской области. «Застой».
Потом Воркута и «школа №2» - с 6 по 10 класс (1984-1988). «Перестройка».
После 10 класса я не поступила, нужен был стаж работы для нового поступления в вуз. В шахтерском городе даже женщине с дипломом было нелегко найти работу, но мне повезло - пригласили пионервожатой в мою свежезаконченную школу.
И началась моя «школа №3» - вид с другой стороны баррикад. 1988-1989.

Как нарочно, моя пионерская комната находилась по соседству с классной комнатой 10 «А» класса. А это значит, все изгнанные (улизнувшие) с урока шли прямиком ко мне. Что только они не вытворяли в красном уголке! Дудели в горны, рвали барабаны, братались с бюстом Ильича, и все такое прочее.
Как сказала мне их классная дама (парторг школы, между прочим):
«Аида Михайловна! Что Вы позволяете? Вы – служитель КУЛЬТА! Как Вы их пускаете в КУЛЬТОВУЮ комнату?!».
У меня и в мыслях не было, что меня могут подозревать в чем-то недозволительном. А учителя, оказывается, подозревали, что я развращаю бедных старшеклассников в той самой «культовой комнате». Увы! Я была чиста и невинна, а вот «дети» из старших классов усиленно работали над созданием новых детей. Это присказка. А сказка будет впереди.

Мне было 17 лет. В те блаженные времена я свято заблуждалась, что любой человек, разделяющий мои музыкальные пристрастия, мне друг, товарищ и брат.
А любила я слушать группу «Аквариум», да вот беда, не было у меня единомышленников в Воркуте.
Зато хиппаны, с которыми я познакомилась в Москве во время неудачной попытки поступления в институт, сразу же были возведены в ранг моих лучших друзей на почве творчества БГ.

Стало быть, работаю я в средней школе, «служу культу» исправно, принимаю в пионеры и октябрята, дежурю на школьных вечерах по утвержденному расписанию, к поступлению готовлюсь, даже вызываю праведный гнев и подозрения у пожилых бдительных большевичек, а личная жизнь у меня сводится к протиранию пыли на бюсте вождя мирового пролетариата. Скукота!

И тут внезапно раздается у меня дома телефонный звонок, и приятный мужской голос любезно просит у меня послушать диск группы «Аквариум». Душа моя была в смятении. Мой собеседник настоял на встрече, причем в людном месте – на моей службе. И буквально со следующего дня принялся меня встречать у дверей пионерской комнаты и провожать до подъезда.

Как только он явился на первое свидание, я поняла, что вижу его не в первый раз, и даже не в десятый. Этот молодой человек уже появлялся здесь, на втором этаже, у окна и словно ждал кого-то. Я даже однажды обратилась к нему с вопросом, не меня ли он ждет, приняв его за «шефа» с Воргашорской шахты.
Теперь я понимала, что мой кавалер караулил меня. И это мне польстило.
Тем более, он же любил группу Аквариум! Ах! Какой романтик!

Итак, у меня появился кавалер. Звали его Геннадий. Был он высокий, статный, атлетического телосложения молодой человек лет 18-20. Он одевался, как и большинство мужчин нашего города – тулуп, ушанка, джинсы, унты. Ничего оригинального. Общался он со мной с неким подобострастием. И я никак не могла отделаться от ощущения, что он мне кого-то напоминает, какого-то персонажа книжного.
Общались мы исключительно на музыкальные темы, словно у нас был такой пеший тематический обзор творчества отечественных рокеров:
«РОК-Конкурс журнала «Аврора»: кто победит?»
или «Группа ДДТ и их последняя песня «Мама, я любера люблю!»»
или «Синеглазый мальчик» группы Браво – попса или все-таки рок?» …

Читать дальше! )

[livejournal.com profile] feen_morgana журналу и человеку
serebryakovaa: (Default)
Начало рассказа Здесь
А потом нежданно пришло второе письмо, представляешь, когда я уже не ждала его. Два месяца прошло. Я дату посмотрела…
«Милая, дорогая моя девочка. Твое письмо получила моя сестра, и лишь сегодня она переслала его мне. И вот теперь я могу общаться с тобой всегда. Мне всегда хотелось найти тебя и поговорить, даже попросить прощения - сама знаешь за что. Прости меня, я тебя люблю и всегда помню. Я теперь иностранка, живу в Риге, рядом с моими внуками. У меня их трое: Яшка – сын Михаила, и двое Пашиных.
Нина, Паши нет уже десять лет.
Даст Бог, когда-нибудь ты приедешь ко мне в Ригу.
Привет всем твоим. Нина Витальевна».

Я сидела над этим письмом и не находила слов для ответа. Я придумывала себе тысячу дел и мысленно пыталась подобрать слова, но слова не складывались в предложения, все было не так, не то, не о том…
И что, что ей сказать? Она ждет, что я напишу, что любила Пашку все эти годы? Да я лица его не помню, только темный силуэт в конце школьного коридора! и не вспоминала… сколько? …25 лет не вспоминала. 25 – это же целая жизнь!

Я вдруг догадалась, что Классная ищет объяснение гибели сына в том давнем запрете и хочет повиниться хотя бы сейчас, когда ничего не поправишь. И как ей сказать, что любви запредельной не было, но была дружба и душевное единение. Не было между нами ни слов, ни признаний, и лица его я не помню, только волосы темные… А она ждет…

Я навесила на себя сотню дел, отложенных в самый долгий ящик, но мысли не отступали, воспоминания сменились горькой досадой.
Вдруг вспомнилось, как я вышла из комнаты Пашки, столкнулась с Классной в коридоре, поздоровалась, и Нина Витальевна сказала: «Не приходи к нам больше!» - или нет, не так: «Ты больше к нам не приходи» и все. Больше не было ничего. Ничего. Вот этой фразой, сказанной вскользь в коридоре, закончилось мое детство, и казалось, что все вокруг это знают.

Коричневое платьице сменилось строгим синим костюмом, медные локоны были зачесаны назад и стянуты в тугой узел на затылке, глаза заслонены стеклами очков. Это были обыкновенные стекла, и все же они загораживали от мира. Потом наши классные часы проводить стала училка труда, скучная, бесцветная, никакая. Надо же, не помню, как звали ее, помню только, что варили варенье из яблок, и она учила перебирать крупу, «чтобы не заводились мышиные гОвна» - именно так с ударением на долгую «О».
Потом все в классе бились за оценки в аттестате, думали о поступлении, писали «бомбы». В школу ходила, как на постылую работу...
Читать дальше! )

Profile

serebryakovaa: (Default)
serebryakovaa

Most Popular Tags

August 2013

S M T W T F S
    123
45678910
11121314151617
181920212223 24
25262728293031

Syndicate

RSS Atom

Style Credit