serebryakovaa

- Нет, где Вы были с восьми до одиннадцати?! – сурово повторил Моо, - Мы вас с собаками искали!

-Братцы! – расплылась в улыбке Васса, - А мы в Питер по трассе ходили!... Только вчера поздно вечером вернулись.
-А мы Вас на пиво хотели пригласить…
-Валяйте! – разрешила Васса, устраиваясь за столом как раз напротив запотевшей банки, - Пиво я люблю!
-Ну, ухаживать кто-нибудь рискнет, - поинтересовалась Карина, сдвигая Катулла бедром и занимая его место, - или здесь полное самообслуживание?

Мужчины засуетились, придвигая гостьям и стаканы, и бутерброды, и соль в деревянной чашке.

-Красота! – похвалила Васса цвет напитка, да так залихватски, в три глотка, опустошила стакан, что мы только присвистнули. ( Читать дальше )

Начало главы читать Здесь

-Слушайте, а может, надо было, это самое… - Юрик запнулся, подбирая слова, - Может, просто выучить и сдать, а?

Моо и Педро переглянулись, потом глянули на меня, дескать, слышишь, что он несет, потом вновь воззрились на Юрика с укоризной.

Моо буравил Юрика своими стальными глазами, Педро - карими. Скорбь пролетариев всех стран была в этих глазах. Им бы еще плакатно вскинуть к потолку мозолистые кулаки… Но на аспидных запястьях дона Педро поблескивали серебряные браслеты, никак не подходящие работяге.

-Выучить? – переспросил Моо, - Ты, что же, думаешь, вся беда в том, что мы не учили? Мы учили и учились прекрасно, до третьего курса, пока нам не подкинули эту «креветку». Лично мне было сказано, что я в жизни не сдам в этом учебном заведении «Основы полиграфии», пока общаться с Амарантусом не перестану. Прошу заметить, не сдам, отработав на строкоотливных машинах в типографии 4 года, на тех самых машинах, которые в МИПЕ изучают по книжке.

-И что? – спросил Юрик.

-А угадай? – Предложил Педро, - Он не сдал! И я не сдал!
-Вся фенька в том, что Креветка вела Совправо, а не Полиграфию…

( ……… )

Начало главы читать Здесь

-Черт побери! – прошептал Катулл, - И это происходит в наши дни! Какой-то сюр!
-А всего полчаса на метро… до этого сюра…

-Всего пятак, това”ищи! – ленинским жестом указал в окно Моо.
-Ну, что ты гонишь, - усмехнулся Юрик, - Мипа в другой стороне! Ну, что Вы так уставились, да, я провожал Агнессу. И провожал и навещал!

-Да ты следопыт! – притворно испугался Моо, - Зато метро, - он постучал пальцем по стеклу, - метро прямо по курсу. Станция «Академическая».

-Ну, не знаю, - пожал плечами Педро, - Я вот до «Тульской» ехал, потом на трамвае.
-Но сути это не меняет, и так, и сяк, всего пятак!

( Читать дальше )

Сборы были стремительными.

Никогда прежде мне не приходило в голову, что мытье банок – мужская работа.

Пока мы искали соду и порошок, в келью заявился Веня собственной персоной.

-А ты что тут делаешь? – уставился он на Медведя.
-И Вам не хворать, - дернул плечом Медведь, - А кто мне жалился: «На флету стрём, страшные хиппы понаехали!»?
-Да это когда было, - отмахнулся Веня, - Я и не бываю здесь!
-А где? – сурово спросил Медведь, и они оба резко перешли на испанский.

Страстно жестикулируя и краснея, они покинули флэт и двинулись в сторону «целовальника».

-No te creo! – доносилось до нас, - No te creo nada!*
( Читать дальше )

Это старая болезнь, Старик, и она неизлечима.

Войдя сюда, ты всю оставшуюся жизнь размышляешь о случайностях, что были так неслучайны…

Мне однажды приснилось, что я говорю с тобой. Да, с тобой, вот прямо так, словами, будто лекцию читаю:

«Сколько важного в нашей жизни зависит от случайностей, от незначительных деталей, от допущенных ошибок…

И уже в будущем, оглядываясь назад, мы понимаем, что пережили ту самую встречу в том самом месте, именно благодаря одной досадной ошибке, допущенной в прошлом…

Как же нам застраховаться на обязательное получение всех этих ошибок? Как нам эти свои промахи не пропустить? К счастью Господь снабдил каждого из нас достаточным запасом дури!» - тут мне стало смешно и сон улетучился…

Помнишь, сколько минут было потрачено на воссоздание причинно-следственной паутины, всех наших «почему», незыблемых и сиюминутных.

Мы вспоминали, смаковали, отыскивали общих знакомых, уточняли маршруты, прорисованные, как под кальку…

Оказывалось, что все люди вокруг, так или иначе, уже были с «Айсбергом» связаны, уже карабкались по его серым плитам все выше и выше к Солнцу, замирая и жмурясь в его слепящих лучах…

И мой отец, в свои бесшабашные 23, ездил сюда к какой-то «чувихе», величая «Айсберг» «Клондайком»…

Плюс 18, и моя «абитура», недостающий балл, который почему-то не расстроил, и на другой конец Москвы, строго на восток, и вновь «приемная комиссия», и фурор, произведенный на экзамене по математике, и черноволосая нимфа, сидящая прямо передо мной в тесной лекционной зале.

-И откуда приезжают такие красивые девушки? – мой вопрос все решил.

Один вопрос плюс один «трояк» по химии равняется «Айсберг».
( .................... )

Жизнь шла своим чередом. Мы обрастали знакомыми и приятелями, дверь в нашу келью почти никогда не закрывалась.

Агнесса когда-то сказала, что сутки в Айсберге продолжаются до 3 часов ночи, а то, что после трех, именуется словом «поздно». В 722 мы изжили такое неудобство. Катулл сделал открытие, что день может продолжаться бесконечно, если мы не ложимся спать, и несколько раз мы растягивали сутки до 48 часов.

Да и как тут уснуть, если к нам все время кто-то приходил, заглядывал, стучался…

Больше всего посетителей было у Моо. С первых же дней в Айсберге к нему приходили однокашники из Мипы - «товарищи революционеры», как он их называл. Моо дипломатично уводил гостей в кофейню и вел с ними переговоры на нейтральной территории. На исходе второй недели к Моо стали являться местные.

Называли его то «Моу», то «Моро», или совсем уже нагло: «Где ваш парень Море?».
Моо охотно принимал всех, но визитеры смущались и уводили его в «целовальник». Моо возвращался с книгами и с деньгами.

-Чего им надо? – переживал Катулл.
-Переводы! – разводил руками Моо. – Увы, не стихи!
-Сложные? – интересовались мы.
-Ой, отстаньте! – смеялся Моо, - 20 минут и вся любовь. Как в том анекдоте про Сусанина.
-Рассказывай! – требовали мы.

Моо вышел в центр гостиной, рискуя сшибить наш «круглый стол», оглядел нас строгим взором и задушевно-советской интонацией поведал:

«Форест, форест, форест.
Из зе мит из де форест Иван Сусанин из.
Немецка-Фашистская Гадина гоу ту Моска.
-Вери из Моска? - Немецка-фашистская Гадина АСКС.
-Ай донт кнов! - Иван Сусанин ансенс.

-Вери из Моска? - Немецка-фашистская Гадина АСКС.
-Ай донт кнов! - Иван Сусанин ансенс.

Фае! Фае! Фае!

Иван Сусанин ис ХИРО Зовет Юнион!».

-«Немецка-Фашистская Гадина гоу ту Моска!» - это просто прекрасно! – заявил Катулл.
-Вот-вот, - согласился Моо, - Таковы и тексты из наших «букварей». Тоска смертная. Но каждая моя минута дорога… - загадочно улыбался Моо и шел переводить заказы.

( Читать дальше )

Начало Здесь

Не прошло и недели, как наша жизнь в келье 722 окончательно устаканилась.

Если нас и раздражало что-то, так это необходимость покидать дом. Как ни странно, но келья 722 за несколько дней стала нашим домом. Засиживаясь допоздна, мы сочиняли стихи, читали, спорили и строили утопические планы о создании благоразумного жилища, которое будет самостоятельно уничтожать мусор, регулярно подавать пищу, книги, чернила и бумагу через несколько огромных трубопроводов прямо к столу.

-Еще сигареты, - напомнил Катулл так, словно в силах Моо было сейчас же на веки вечные сформировать нашу заявку мирозданию.
-Ага, и пиво! – добавил Юрик.

…Каждый вечер, как по расписанию, к нам заходила Агнесса.

-«Красотка Агнесса дозором обходит владенья свои», - сообщал нам Моо, едва заслышав стук ее каблучков в коридоре.

Он тут же уходил в аппендикс Вени и замолкал над рукописью. Юрик спешно причесывал свою сивую челку, и расправлял покрывало на диване. А Катулл… Катулл каменел на стуле, приговоренным на съедение кроликом.

Агнесса входила, благоухая духами, шурша складками платья, улыбаясь всем сразу, и каждому жителю 722 персонально. Ласки она делила равными дозами, обходя нас по очереди: взъерошивала челку Юрику, хлопала по плечу Катулла, что-нибудь шептала на ухо мне, ненароком укладывая в мою ладонь длинный темный локон…

В который раз мне приходила мысль, как щедро наградила ее красотой природа: черные брови, карие глаза с пушистыми ресницами, нежная кожа. Ей не нужны были все эти женские штучки, примочки и притирки. И она это знала, изредка подкрашивая только губы.

Агнесса спрашивала про наши успехи, только что не просила на подпись дневник. Юрик пытался хохмить, назначал ей свидание в Третьяковке, но Агнесса упорно его не понимала, ссылалась на занятость, и снова подсаживалась к мрачному Катуллу, брала его под руку:

-Что же ты молчишь, маленький мой? Ты скучал? Признавайся!
Он заливался краской и отвечал что-то невпопад.

( Читать дальше )

Начало Здесь

Последующие дни мы с Моо, под руководством Катулла, изучали Айсберг.

-Мы должны прочесать захваченный плацдарм и составить подробное описание местной флоры и фауны, - говорил Моо и посмеивался, - Кстати, где мой «ундервуд»?

-Пойдем изучать аборигенов, будет и ундервуд, - приглашал Катулл.

Но Моо наотрез отказывался наносить визиты аборигенам, закатывал глаза и поминал недобрым словом Агнессу. И все же Катулл исхитрился заманить нас в гости «к герлам», которые одолжили ту самую пишущую машинку из 722, так необходимую Моо.

-Согласен не грубить ровно пять минут, - мрачно предупредил Моо под дверью с номером 627 и скроил такую свирепую рожу, хоть плачь.
( читать дальше! )

Начало Здесь

Итак, Агнесса Юльевна, хорошенькая девушка 18 лет, повела нас с Моо наносить визиты.

-Куда идем? – спросили мы.
-Навестим Андрюшечку! Это один мой дружочек, - ответила Агнесса, и принялась в пугающих подробностях рассказывать еще про одного своего знакомого, а потом еще, и еще.

Деепричастные обороты карабкались друг на друга и множились, лишая нас с Моо всех вербальных навыков, а «Андрючечки-Игорюшечки» все пребывали и пребывали. И каждый был непременно «лапочка» и «дружочек» - мне представлялся деревенский потрепанный пес, что подобострастно стелется по земле, виляя всеми частями тела разом, дабы завоевать твое расположение…

«Ну, как ты, дружочек?» - ласково окликнула в коридоре Агнесса Юльевна очередного пажа, и «дружочек» был готов служить и плясать на задних лапках без всякого сахара.

На Моо было жутко смотреть! Он уже напоминал хмельного пирата, дурашливо подмигивал мне, словно ждал, когда же Агнесса назовет «дружочком» и его.
Но Моо, надо отдать должно Агнессе, так и оставался «Моо», без «рюшечек».

( Читать дальше )

Начало Здесь

-Вот только не надо! – резко перебил ее Моо, из расхристанного морячка превращаясь в подтянутого строгого боцмана.
-Чего не надо? – ужаснулся Веня.
-Вот не надо лажу гнать! – строго сказал Моо, - Это не МИПТ, это «Мипа» и всё. А до МИПТа этому «заведению» еще лет 200 расти. Как-нибудь расскажу Вам, как и за что нас «ушли». А нынче не будем омрачать день знакомства…

-Мипа… - задумчиво произнес Катулл, - Это от слова «липа»?

( Читать дальше )