serebryakovaa

(Из рассказов моей бабушки Анастасии Архиповны Михайловой, урожденной Кудрявцевой, 1926 года рождения).
-Да какие нынче сонники? Откуда им взяться-то? Вот я тебе про сонник расскажу… Семья была у нас большая, зажиточная. В соседних домах жили только свояки и сродники. Все у нас было свое: коровы, лошади, свиньи, птица всякая. Сами пахали, сеяли, за скотиной ходили. Без дела никто не болтался, трудились сызмальства от зари до зари. Дом – полная чаша! Все сами производили: и муку, и холсты, масло, и мед. На ярмарке разве что иголки покупали, да сахар. Как нам в детстве с братом Ваней сахару хотелось! Меда было своего полно, а нам подавай сахар! Он был в огромных круглых «головках», не белый, а восковой, с желтыми или даже кое-где голубоватыми прожилками. Щипчиками, бывало, мать наколет целую сахарницу крошечных кусочков, и вся семья у самовара чай пьет вприкуску…Вкуснота-а-а!
Слышала я еще малой девчонкой от старших, как давным-давно, еще при моем прадедушке, через нашу деревню проходили путники, чужаки. Попросились они переночевать в наш дом, их пустили, обогрели, накормили, а по утру снарядили в дорогу, хлеба-соли с собой дали, да еще и путь указали. А гости из благодарности за приют книгу в нашем доме оставили, подарили, значит. Книга была старая, в затертом переплете, не разберешь, что на обложке написано…
А книга-то не простая была. Одна часть книги – сонник, а в нем перечислены все явления и вещи в мире. Все, как есть, описывалось. Вот снится тебе, положим, женская коса. Мы ищем в книге букву «В» - «волосы», а дальше ищем какие – «в косу заплетенные»; и дальше: «длинная коса», «короткая», «из седых волос», «из рыжих», или может «из кудрявых», и так смотришь все подходящие особенности той косы из сна. А потом смотришь «у кого» - может у тебя коса была, или «у чужой бабы», «у знакомой девицы», «у лысого наяву человека», «у мужчины» и так далее. И «для кого сон» глядишь: для меня было бы – «пожилой замужней особе», а тебе снилось – «юной девице». Значит, про волосы несколько страниц, а буквочки маленькие-маленькие, да подробно все, в самых мелочах описано. И так обо всем на свете… это была одна часть книги, а вторая особая – премудрость вековая, советы все да указания: как скопить и преумножить добро, как жить в достатке, как урожай вырастить, как скотину лечить.
Вот, скажем, сохнет твое поле, нужен тебе дождь. Открываем на букву «Д» и ищем «Дождь», и

смотрим под этим словом далее: «ливень», «косой», «грибной», «с солнцем», «с легким ветром», «с градом», «с громом и молнией», «затяжной» или «короткий». И все там прописано, какие слова нужно сказать, как поклониться Матушке-Земле, чтобы нужный дождь твое поле смочил. Знай только запоминай и дивись. Ведь даже по видам посевов дожди подразделялись! Хочешь для овса, а хочешь – для проса!
Дед мой Иван сам свою землю обихаживал, да мужикам соседским помогал. Если где и сохло, а нашу деревню дожди с солнышком навещали, как братцы с сестрою ласковою, без вражды промеж собой. Узнали об этом люди, приезжали из других сел: «Сделай милость, Иван, научи!» - и дедушка учил. Дед так говорил: «Сам я делать не стану, но научить – научу!». Но чтобы озоровать – град кому по злобе или молнию шаровую на чужой овин – гнал дед с такими просьбами в шею. Люди о нем знали, что он справедливый был и честный. За науку свою ничего дед не брал.
Много-много лет в нашем доме книга та жила. От деда к моему отцу Архипу Ивановичу перешла. Он был умница-самоучка, книги почитал и любил. У него целая полка была толстых книг – редкость для нашей деревни.
А потом началась смута, революция, то одни прибегут, то другие, власть все менялась, никакой определенности. Отец мой, твой, стало быть, прадед Архип Иванович, в ту пору был в отъезде. Жена его, мать моя, Ульяна Марковна оставалась одна на хозяйстве с детьми. А тут по деревням слухи поползли дикие, будто будут «раскулачивать» те семьи, где хозяева крепкие были, работящие, зажиточные.
Мать моя Ульяна Марковна была неграмотная, читать не умела, но вела хозяйство исправно, знала счет, умела подписать документы. Была мать хоть и молодая, да мудрая, и рассудила она верно: какая власть не приди, а добра от книг мужниных не будет – все одно найдут к чему придраться, какую-нибудь книгу «опасной» сочтут, а она грамоты не знает, не сможет даже оправдаться.
Дождалась мать дождливой промозглой ночи, когда все в деревне сидели по домам, закрыв ставни, да и сожгла все книги в печи, страница за страницей. И ту, заветную книгу в затертом переплете, ради нас, детей, скрепя сердце сожгла.
Когда отец вернулся, он погоревал, конечно, о своих книгах, да быстро утешился. Вскоре сама жизнь показала, как права была Ульяна Марковна.
…Из сельсовета к нам приходили, сперва одну корову забрали, потом лошадь. Сами не работали, только разоряли чужое хозяйство. А позже обыски устраивали, искали «вредную» литературу, да ничего не нашли. Нашу семью едва в «кулаки» не записали, может быть, из-за отца до этого не дошло – он главным бухгалтером был Богровского лесопильного завода, много работал и был нужен при любой власти… Ну, что спросить хочешь? Спрашивай!
-Ты говоришь: бабушка Уля дождалась дождливой ночи… Дождалась или сама дождь вызвала?
-Дождалась или вызвала – теперь мы уж и не узнаем. Я тебе рассказываю так, как мне рассказывала мать.
-Такую книгу сжечь! Как же жалко!
-И мне жалко, внученька! Будут у тебя свои дети, поймешь… Ладно, Стрекоза, отдохнули! Пойдем огурцы поливать!
-А главной тайны мы и не узнаем теперь!
-Это какой такой тайны?
-Как жить в достатке?
-Ну, эту тайну я тебе открою! Трудиться, только трудиться, не покладая рук. Вот и вся тайна!

P.S.: С самого раннего детства знаю я эту семейную историю, а чувство горечи и невосполнимой потери не покидает до сих пор.