Ребята, напишите мне письмо!

Еще в детстве я была бесконечно романтичной, мечтала о приключениях, о сражениях и подвигах. Мы с ребятами во дворе сутки напролет разыгрывали сцены из кинофильма «Три мушкетера», горланили песни, гарцуя на качелях, кланялись прекрасным дамам, подметая воображаемыми шляпами невидимые ковры. Чаще всего я была Д’Артаньяном. (Вот он «гендер»).
Вскоре весь двор дразнил меня за мою любовь к Михаилу Боярскому, но мне публичность казни была, как похвала: я краснела, как пионерский галстук, но больше от удовольствия, чем от разоблачения столь очевидного факта моей биографии. Тогда мои одноклассницы - соседки по подъезду: Лариска Карпецкая, Наташа Пугачева и Ира Вальнер решили применить последнее средство – на весь двор провозгласили, что сами напишут и пришлют мне письмо от «моего любимого мушкетера». Им думалось, что они меня уели. Прошел месяц, а я все ждала и ждала, заглядывала в ящик. Ведь даже суррогатное письмо от героя было частью сказки, моего мифа. Мои «мучительницы» долго таращились друг на друга и хлопали глазами, когда я спросила, где же письмо от моего мушкетера…

И это все о нем…

Нам всем нужен кто-то, кто был бы «про запас». Мы придумаем его себе, намечтаем, сопоставим с реальностью и… отвернемся от реальности. Мы нуждаемся в нем, в герое с экрана, с монитора, с виртуальной странички. Мы полюбим его остроумие, его стиль и характер, но только его ли? Мы полюбим танец этих кодовых значков, наваждение нашего лабиринта, мы будем вдыхать ритм стремительного мерцания знаков на экране, читая и перечитывая каждую фразу с той интонацией, которая нам приятна. Куда же катится этот мир? Может быть – к совершенству? Ведь это и есть – разговор с Богом, до тех пор, пока он непостижим для тебя. Разве нет? Мы наделим его сами мириадами совершенств и изысканных нюансов, он не будет раздражительным по утрам, не будет потеть и простужаться. Он будет нежен и чуток настолько, насколько нам хватит воображения. Наверно, я осталась маленькой девочкой, которая так и не дождалась письма от мушкетера.