Эвелина Шац. Идеальный треугольник

Портрет Эвелины Шац. (найдено в Сети).

В гостях у Веры Калмыковой я бываю редко. Но стоит мне Вере позвонить, дабы назначить встречу, как в где-то далеко, в Италии, женщина по имени Эвелина наберет тот же номер. И так было с первого дня моего знакомства с Верой.
Книгу стихов Эвелины Шац я прочла у Веры. Точнее не книгу, а макет, весь покрытый рунами редакторских примечаний. Вера редактировала книгу Эвелины. Я книгу читала. Все вместе мы составляли идеальную литературную модель.

«Этюд оптимизма»

Я Золушка и Королева
и вот уже не-молодость в квартире
как зонт раскрыла траурный шатер
вселенная дождем осенним моросила
и сырость листьев проникала в тот
шатер
и медленно гасила горячую золу
и Золушка все больше Королева

( Читать дальше! )

Мадам Мара

В самом начале 90-х годов 20 века была такая легендарная бабуля-профессор на журфаке МГУ.
Седенькая, махонькая, с огромной узловатой тростью из темного дерева в левой руке.
В глаза и за глаза все звали ее уважительно: «мадам Мара» - произнося Мара́ с ударением на последний слог. Хотя прозвище это не имело ничего общего с именем-отчеством профессорши, она охотно его принимала в свой адрес, ибо назвали ее в честь Жан-Поля Марата (Jean-Paul Marat), широко известного под прозвищем «Друг народа».
А мадам Мара воистину была другом народа.
Она прославилась тем, что не ставила оценок даром. Даже «тройка», полученная у нее, была знаком качества и гарантией, что студент владеет вопросом удовлетворительно.
И вот представьте себе, записана в группу «вечерников» спортсменка, но не посещает систематически, то сборы, то тренировки, то чемпионаты… Пока девушка ныряет-бегает, учеба движется… Спортивный век короток, глядишь, в 28 уже пенсионер, а тут как раз и диплом подоспел, и можно идти работать спортивным обозревателем…

Вот на экзамене у мадам Мара, бывалая спортсменка и «поплыла»! выдала, что А.С. Лермонтов стрелялся с Н.Н. Пушкиным и потом написал об этом «стишок про смерть поэта».
Студенты в аудитории, невольные свидетели этой сцены, тут же вспомнили Булгакова, а именно, они постарались представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев мадам Мара при этой неслыханной дерзости экзаменуемой.
Мадам Мара беззлобно протянула ей зачетку:
-Встретимся на переэкзаменовке.
-Ну, вот еще! – уперлась кулаками в стол спортсменка. – Вы мне ща поставьте! Мне нужно!
-Вы не готовы, уважаемая! – с нажимом отозвалась мадам Мара, - Вы и не посещали, и уверена, ни Лермонтова, ни Пушкина не читали!
Но спортсменка не привыкла отступать:
-А я говорю, ПОСТАВЬТЕ! ОценИте мой ответ!
В зале воцарилась жуткая тишина.
И мадам Мара, крохотная старушка в темном твидовом костюме, взяла зачетку и размашисто написала:
-Оцениваю: «БЕСТОЛОЧЬ!» - и поставила свою подпись.
-Но я… я… на олимпиаде! - начала мямлить студентка, -Я - пловчиха!...
-Ах, Вы пловчиха?! - спросила профессорша, и с нежданной легкостью вскарабкалась на кафедру, отворила дрожащей старческой рукой форточку и выкинула зачетку в окно. – Ну, так - НЫРЯЙТЕ!
А дело было зимой, за окном шел мерзкий снег с дождем…
***

Прошло с тех пор 20 лет. Пловчиха успешно работает на ТВ.
Мадам Мара покоится на Миусском кладбище города Москва.
Но для своих студентов она навсегда «Ami du peuple», Друг народа.