serebryakovaa

Начало Здесь
-А чем ребенок болеет? - спросила как-то Анна нянечку тетю Шуру.
-Здоровее нас с тобой, - отозвалась тетя Шура, ловко орудуя шваброй, - Родила одна из техникума, да и отказалась. Из роддома его к нам, а через годик может в райцентр переведут, там есть приют для сирот…
«Год в больнице!» - Анна невольно поежилась на своей койке.
Словно услышав нянькины слова, младенец в «боксе» заплакал.

-Почему он так кричит? – Анна села на своей койке, - может, болит что?
-Мамку кличет, - тетя Шура сняла темную тряпку со швабры и бросила ее в ведро, помеченное алой римской цифрой 2 и буквами: « эт. гастр.».
-А разве он понимает? – Анна понизила голос, - что его бросили?
-А что тут понимать? – тетя Шура отжала тряпку в ведро, и шваркнула ее на щелястый пол, - Дитю мамка нужна, вот и зовет! А тебя чё держат, Нюр? Анализы плохие?
-Говорят, печень увеличена, - поделилась Анна.
-А кто смотрел? – деловито осведомилась нянька.
-Сергей Сергеевич, - отозвалась Анна.
-А-а! Сергей Сергеевич, - уважительно кивнула нянька, шуруя шваброй по коричневым доскам пола, - Он дельный мужик, ты его слушай!
Анна не ответила. Ей было безразлично, что у нее нашли или найдут позже, лишь бы не видеть никого и не отвечать на вопросы.
Младенец в «боксе» затих было, словно прислушивался к их разговору, а тут снова захныкал.
-Попробуй-ка так, полежи камнем, – бормотала под нос себе нянька, - а дитю каково?
Нянька снова вернулась к ведру с водой и окунула в него тряпку.
-У тебя руки чистые? Поди, глянь на мальчонку, можа он мокрый, - попросила нянька.
-Да я не умею, - растерялась Анна.
-Попробуй! – посоветовала тетя Шура, - Бабы все умеют, хоть в 15, хоть в 75.
-Мне уже 18 скоро! – огрызнулась Анна.
-Во и давай, - кивнула нянька, и попыталась вытереть пот на лбу плечом.
Анна неуверенно подошла к двери «бокса» и замерла на пороге.
-Иди, - подбодрила ее нянька. – он ишо не кусается!
Анна не двинулась с места.
Тетя Шура сжала швабру узловатой ладонью и приставила ее к стене, затем подошла к раковине и тщательно вымыла руки хозяйственным мылом.
-Ну, иди, глянь, как все просто, – нянька вошла в «бокс», увлекая за собой девушку.
Пока тетя Шура растирала ладони, пытаясь их согреть, Анна подошла к окну и увидела, что выпал снег, густой, белый, пушистый.
-А-а, здравствуй, Свет Мой! – ласково обратилась тетя Шура к замолчавшему малышу. – А, как вы живы-здоровы? – нараспев поинтересовалась она, перекладывая сверток из кроватки на высокий белый столик.
-Так и есть, напурил, - нянька ловко развернула влажные пеленки, - Нюр, ты глянь! Какой богатырь! – снова позвала Анну нянька.
Малыш тут же гукнул что-то, будто согласился с ней.
-Сильный ты будешь, да! - приговаривала нянька, перекладывая малыша на сухое.
- Славный какой, смотри, - обратилась она к Анне, - Высокий будет, как вырастет…
Почувствовав свободу, ребенок потянулся всем телом и раскинул ручки. Он шевелил пальчиками, словно пытался нащупать невидимые границы мира.
Нянька ловко повернула его на животик и погладила по спинке. Малыш уткнулся лобиком в пеленку.
-Задохнется! – испугалась Анна.
-Цел будет! – усмехнулась нянька, - Я пятерых вырастила, не сумневайся! Это ж ему физкультура!
Малыш тут же попытался поднять голову.
-О, глянь! – показала пальцем нянька, - Поди, всю спинку отлежал! – она погладила дитю ножки и пяточки.
Ребенок кряхтел и пытался поднять головенку.
-Давай, Ивашка, - подбодрила его нянька. – Гляди за ним, я чистое возьму, - нянька направилась к тумбочке у окна.
Анна в ужасе смотрела на ребенка, испугавшись внезапно свалившейся ответственности.
Ребенок тут же за хныкал.
-Тута я, Сынок, - заговорила тетя Шура, - Нюр, скажи ты хоть слово, не стой пнем.
-Что сказать? – не поняла Анна.
Ребенок уронил головку на ручки и зашелся в плаче.
-Ну, погладь ты его, - посоветовала тетя Шура, - Иду, мой хороший, иду!
Анна так и не успела придумать подходящее слово, а тетя Шура уже повернула младенца на бочок, погладила его, повернула на другой бочок, и снова растерла ему поясницу и ножки.
-Хороша физкультура, да? – ласково спросила нянька, - Ну, будет тебе, плакать, - нянька ловко соорудила из марли подгузник и принялась пеленать малыша.
Догадавшись, что свобода закончилась, мальчик отчаянно заколотил пятками и снова закричал.
-Где только мамка твоя ходит? – ласково приговаривала нянька, пеленая малыша.
-Думаете, ее можно разыскать? - шепотом спросила Анна, словно боясь, что малыш ее услышит.
- Кого? Ты про пигалицу, что отказалась? – тетя Шура рассмеялась. – Дуреха, - ласково сказала она, наклоняясь к малышу, - да мамка не та, что рОдит, а та, что рОстит. Да и отец, не тот, кто зачал, - она подмигнула Анне, - а тот, кто воспитал.
-Да? Да, мой хороший? – нянька ловко подняла сверток и поднесла его к Анне, - Скажи Нюре: «да».
Малыш сморщился и снова заплакал.
-Зови, зови мамку! – снова посоветовала нянька.
-Думаете, он вас понимает?
-Понимает и поболе нашего, - тетя Шура положила малыша в кроватку, - вот глянь на него! – тетя Нюра потянула Анну за руку, - вот чё ему нужно? Сытый, в тепле, сухой. Чего еще?
-Не знаю, – растерялась Анна.
-То-то и оно! Дитю мамка нужна. Чтобы тетешкала его, с ним говорила, за ручку брала. Свои будут, поймешь, - тетя Шура внезапно отвернулась от кроватки. – Закричит дите, как взыграет нутро! Ажно матку тянет, – добавила нянька шепотом, – в грудях ноет… А на ручки возьмешь его и уходит боль…
-Спи, Ивашка, – нянька перекрестила малыша и направилась прочь, увлекая за собой Анну.
-А без матери он не вырастет разве? – спросила Анна.
-Вырастет, не сумневайтеся, государство прокормит, - казенным голосом отозвалась нянька и снова взялась за швабру, - Тебе на день рождение дарили куклу? – неожиданно спросила она.
-Да, дарили, – ответила Анна, тут же вспоминая свою куклу и радость того далекого, казалось, уже забытого дня рождения.
Нянька принялась ожесточенно тереть пол, бубня себе под нос:
-Сын за отца отвечает! Они забавлялись и выкинули, а дитяте век страдай, кашу солИ слезами…а Пантелеевна стара, им «ячейку» подавай, и кто тока придумал… Люди… не ячейки…
***
Ночью Анне не спалось. Откровения матери не давали ей покоя. Знала, никто не поможет советом, да и не расскажешь никому.
В «боксе» захныкал малыш. Анна хотела позвать сестру. Но та спала прямо за столом, уронив голову на скрещенные на груди руки. Анна не решилась ее будить.
-Только лобик потрогаю, может, он заболел, - решила Анна и вошла в «бокс» №6.
Тетя Шура права. Ивашка особенный! Как здорово он умел слушать! Как смотрел на нее своими карими глазенками, и серьезно, и даже с нежностью. Анна взяла его на руки и рассказала все-все про родителей и про своего неведомого отца. Ивашка выслушал и вздохнул тяжело-тяжело.
-Я ведь тоже брошенная, как и ты, - призналась ему Анна. – Я знаю, ты поймешь, - и рассказала про письмо, которое написала тому самому парню…
И потом Ивашка уснул у нее на руках. И она поняла, что тоже захотела уснуть.
Ночь за ночью Анна нашептывала ничейному малышу свои девичьи тайны. А через неделю ее выписали.
***
-Нам с тобой нужно ткань купить и раскроить, - перечисляла мать по дороге домой, - можно будет мережками украсить. Но если хочешь, можно и «ришелье» сделать. Тебе какой цвет больше нравится: изумрудный или бордо?
Анна только кивала, и ее безразличие пугало родителей.
Отец решил развлекать ее с утра до самого вечера, а она не знала, как себя с ним держать. Наконец он придумал купить билеты в кино.
-Итальянское! Пойдем, доня, - отец был нарочито весел и бодр, – смешное должно быть!
-Будем смотреть дамские наряды, - соблазняла мать.
Анна покорно пошла одеваться.
В кинотеатр они опоздали, и Анна даже обрадовалась, что никто им не встретился из знакомых.
Она сидела в душном зале, между отцом и матерью, и отстраненно наблюдала чужую придуманную жизнь, заранее предвидя все сюжетные ходы. Она почему-то сразу решила, что герои убегут из дома и рассорятся, а шуточная ссора их родни перерастет в настоящую.
По дороге домой она смотрела под ноги и старалась не слушать родителей, вспоминающих смешные моменты картины.
-Скукота, - подумала Анна, - расскажу потом Ивашке! – и тут же вспомнила, что не сможет рассказать.
Горячая волна боли разлилась по грудной клетке и отдала в левую лопатку. Тут же защипало в глазах и обожгло щеки. Анна шагала наугад. Неожиданно она оступилась и упала.
-Доченька, да что ты, - подхватила ее мать.
- Скользко, - Анна поднялась, потирая ушибленную коленку, - Чулок порвала!
Теперь можно было плакать не таясь…
-Видишь, плачет! – прошептала мужу Елена Аполлинарьевна и улыбнулась.
-Ну, Слава Богу, - сжал ее руку супруг.

Продолжение следует

tamara_borisova журналу и человеку