Айсберг. "Капитан Африка"
Jan. 28th, 2013 03:38 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
serebryakovaaПока мы метались по келье в поисках «столешницы», Моо что-то буркнул про батон, позаимствовал у Катулла кроссовки и вышел.
Педро нам не мешал. Со сноровкой опытного жильца общежитий, он нашел магнитофон, еще через минуту он воткнул в него кассету из своего плейера.
«I shot the sheriff but I did not shoot the deputy.
I shot the sheriff but I did not shoot the deputy…»* - клялся Боб Марли, пока мы планомерно ныряли под каждую койку кельи…
Когда, в шестой раз ругнув Медведя и его тягу к порядку, Юрик обнаружил искомый полированный прямоугольник между шкафом и стеной, и мы с Катуллом бросились ему на подмогу, нашему взору предстала дивная картина: Педро стоял в «аппендиксе» у письменного стола Вени, вперив взор в портрет Мерлин Монро.
Мерлин полузакрыла глаза и тянула губы с черно-белого снимка… Педро почти приблизился к ней.
На миг мне показалось, что он поцелует фотографию…
Но в руках его блеснуло нечто, похожее на великанскую вилку с редкими стальными зубцами.
-Гляжусь в тебя, как в зеркало… - сказал Катулл.
Тут и до меня дошло, что Педро причесывает свои пышные волосы, глядя не на Монро, а на свое отражение.
-Кадр века! – задохнулся Юрик, роняя на нас «стол» и бросаясь прочь…
Когда он вернулся с фотоаппаратом, Педро уже лежал на диване с видом принца в изгнании.
-Ну, ё-моё! – обломался Юрик, - Такой кадр пропал!
-«Об чём, дева, плачешь? Об чем слёзы льешь?» - пропел ему Педро и улыбнулся ослепительно-белыми зубами.
-Да он тебя щелкнуть хотел, пока ты своим рашпилем махал, - сообщил Катулл, лелея надежду, что Педро его не поймет.
-Это гребень, - Педро достал из кармана странный инструмент и вонзил его в прическу, - Прочесывать эти джунгли непросто. Можно и грабли поломать!
Тут в комнату явился Моо, заснеженный, но довольный.
-Тебя за смертью посылать, - пробасил ему Педро.
-Можно и за смертью, - согласился Моо, - Она же разная бывает: и соленая, и сладкая!...
Все уставились на Педро, ожидая, что он потребует пояснений. Но он только плечами пожал:
-И еще черная с тмином и белая с маком! – тут он добавил что-то по-французски и, не дав Моо ответить, махнул рукой, - Ты же знаешь мою Юльку! Утром – бисквит, вечером – все прочее!
-Ребята, - скомандовал Моо, - Тащите пиво!
На середине стола появилась запотевшая трехлитровая банка, и мы могли занять свои места.
-Ну, что братцы-кролики, будем кексовать через пиво? – спросил Юрик, пока Моо уверенными точными движениями разливал напиток по граненым стаканам.
-Не-не-не! – покачал головой Педро, - Это неправильный глагол! Не «кексовать», а «кексАть»!
-Он кексует, мы кексаем? – предположил Катулл.
-Нет, - замахал руками Педро, - Этот глагол спрягается не так!
-Я кексАю. Ты кексАешь. Он кексАет. Они кексАют. Все мы будем кексАть!
-И все это – через пиво! – подытожил Моо, - Разбирайте тару!
Мы схватили стаканы и тут же сдвинули их над столом.
-За встречу! – провозгласил Моо.
-Дай Бог не в последний раз! – отозвался Педро.
Опустошив в три глотка стаканы, все разом загалдели и снова ринулись к банке.
-«Холодное пиво может меня спасти» - начал Педро.
-«Холодное пиво, мне до тебя не дойти»**, - подхватил Моо.
Они переглянулись и захохотали.
-Слушай, шикарно живете, - кивнул Педро на накрытый стол, - А на какие шиши, простите?
-Фи, батенька! – поморщился Моо, - Это все - Айсберг! Он нас кормит и поит, - Моо перекрестил стену и отвесил ей мушкетерский поклон, подметая пол невидимой шляпой.
-Ну, чё ты гонишь! – ухмыльнулся Педро, - Артист!
-Ну, правда! – Моо сложил руки на груди, - Я, представь, тут заделался переводчиком, а Пепел и вовсе - деньги берет из воздуха.
-Что? – переспросил Педро и глянул на меня с ужасом, - Что берет?
-Старик, расслабься, гонит он!
-Ну, отчего же сразу «гонит», - Моо уже не мог остановиться, - Вот, скажем, Булгаков, взял и сделал своего героя материально независимым и всё. Всё! Все рады! Никто не поднимает бунт, никто не спорит, дескать, так быть не может. Герой выиграл в лотерею сто тысяч и всё. Точка.
-И что? – влез Юрик.
-А то! – кивнул Моо, - Отчего бы автору нашего романа не дать немного денег нам?
-А автор нашего романа – это Черный Король, которому вся наша жизнь только снится? – осведомился Катулл.
Все замолчали, переваривая услышанное.
Воспользовавшись паузой, Моо ретиво выскочил из гостиной, чтобы тут же вернутся с внушительной сумкой.
-Вот угадайте, что тут? – спросил он, расстегивая молнию на сумке.
Мы уставились на серую стеганую ткань.
-Фуфайка какая-то, - прошептал Катулл.
-Что-то теплое внутри! - догадался Педро.
-Голубчики мои, это - Голубцы!
-«Не делайте из еды культа!»*** – Сказал Педро и решительно отодвинул Моо от сумки.
Ловко отогнув полы фуфайки, Педро с видом заправского факира потянул за край полотенца в сине-белую клеточку…
-Эйнц, цвей, дрей!- он уже распеленал кастрюльку и приподнял крышку, наполняя комнату таким ароматом, что дух захватило.
-И куда? – едва выдохнул Педро, но Юрик уже двигал ему под руку тарелки…
-Если кто не понял, распределять продукты питания будет товарищ Амарантус! – пояснил Моо.
-По штуке в одни руки! – казенным советским тоном сообщил Педро, укладывая голубец на тарелку, - Следующий!
-А че так мало?! – изумился Юрик.
-Так надо! – отрезал Моо.
-А горчица есть?! – спросил Педро с таким отчаяньем, что мы не выдержали.
Хохотал Моо, и Юрик, и конечно я… Катулл согнулся пополам, уткнувшись лицом в колени…
-Король Лир! – стонал Моо.
-Нет, это – Бендер! - блестел слезами Катулл, - До этого негра подлинного Остапа в 722 не было!****
-Золотой ты мой! – стонал Моо, - Алмазный! Я принес тебе и голубцы, и горчицу! И сметану!
Педро молча протянул ему распахнутую ладонь.
-Ну, вот скажите мне, - обратился Моо к нам, - Разве его можно не любить?
-Нельзя! – разом кивнули мы.
-То-то же!
Пока черный Остап делил голубцы, Моо нарезал хлеб огромными толстыми ломтями.
-Эх, как дома! – покачал головой Юрик, - Красота!
Он схватил ложку и принялся кромсать голубец.
-Что ты на него, как на Троцкого, - пожурил Педро, - не спеши, не отнимут.
Для себя Педро нашел и вилку, и нож. Он ел неспешно, смакуя каждый кусочек, собирая соус мякишем белого хлеба. Корки он отрезал ножом и оставлял на блюдце румяные полосочки.
Юрик приговорил голубец, приподнял тарелку и выпил бульон.
-Хорошо, но мало! – признался он.
Катулл только кивнул. Продолжая жевать.
-Запей пивом, - посоветовал Моо, - Чуть позже будет добавка!
-Добавка? – Юрик был в восторге.
Пока голубцы еще томились в кастрюльке под клетчатым полотенцем, Катулл выключил верхний свет, и развернул настольную лампу к потолку. Моо зажег огарок свечи…
Где-то за стеной мягко мурлыкала «ламбада». За окном шел крупный снег. И казалось, покой и уют царят во всем Айсберг…
-Ну, что еще по одной? – спросил Моо и вышел, - Две банки высосали!
Он уже тащил из ванной канистру.
-Врубаешься, о чем я ща подумал? – Моо подмигнул Педро, протягивая ему наполненный стакан.
-Why not? – закатил глаза Педро, - Мы с тобой – два портрета к нашим характеристикам!
-О чем речь? – заинтересовались Юрик и Катулл.
Педро решительно опорожнил стакан, утерся кулаком и сообщил нам протокольным голосом:
-«Учащиеся Кольцов и Амарантус – есть позор и боль наших сердец! И нам жить с этой болью!».
-Ишь ты! – присвистнул Юрик, - Даже так! Позор и боль!
-Ну, это еще слабо сказано! – усмехнулся Моо, - Нас в Мипе величали так: «Моо, Которого Выгоняют за Пьянство, и примкнувший Амарантус».
-Чего-то я особой тяги к пьянству не наблюдаю? – сказал Катулл, - А ты Юрик?
-Аналогично! – кивнул Юрик, - И кто же Вас так «заклеймил»?
-Представьте себе «общественность»! – поведал Моо, раскуривая папиросу.
-Могу спорить, «Чайная пара»!
-О! – Педро вскинул указательный палец к потолку, - Пепел их отлично знает!
-Ну, так расскажи нам! – толкнул меня локтем Юрик, - Мы же не знаем!
-Да есть в Мипе две тетки: комендантша общежития Нелли Викторовна и паспортистка, имени которой никто не знает, посему зовем просто «Паспорту». Обе они щекастые, пышнотелые, в ярких цветастых блузках и широких коричневых юбках. И катаются колобками друг за другом по Мипе. Вот их и прозвали «чайная пара».
-Паспорту пронюхала, что у Пепла есть четки, потом докопались, что Пепел бывает на Лубянке… Там в переулке костел… - пояснил Педро, - И ведь настучал кто-то…
-Я слышал, они потом у тебя конфискацию проводили? – уточнил Моо.
-Да, пытались…
-Да ты что, Пепел? – негодованию Юрика не было предела, - Какую конфискацию?
-«Конфискацию предметов религиозного культа» - икону и четки пытались забрать.
-Ну, что за бред! – взорвался Юрик. - Надо было телевизионщиков туда притащить!
-Агнесса привозила своих друзей-журналистов, а их не пустили на территорию. Вот и вся любовь!
-Значит, это были не телеги, - обрадовался Моо, - А я думал – легенды народ слагает.
-Кстати, о легендах, - вспомнил Юрик, - Про пьянство поподробнее.
-Ах так! – потер руки Моо, - Подробнее? Среди бела дня лежу, наигрываю на гитаре, никого не трогаю… И тут снаружи кто-то начинает открывать дверной замок. Хотя я точно знаю, что все соседи уехали на выходные. Открывается дверь и залазит Паспорту.
-Без стука входит в комнату?!
-Вот именно! Без стука входит в комнату! Дверь вскрывает и входит. Я хватаю башмак и пуляю ей в башку! – рассмеялся Моо, - и посылаю на три буквы. А на следующий день меня на бюро комсомола…
-Блин, за что?! – вопили Катулл и Юрик.
-«В пьяном угаре избил паспортистку, был груб и тыкал»…
-Куда тыкал? – не понял Юрик.
-Я ей «тыкал»: «Да пошла ты...». Вот я и пообещал в следующий раз послать культурно: «Идите Вы на …!».
-Черт побери! – прошептал Катулл, - И это происходит в наши дни! Какой-то сюр!
-А всего полчаса на метро… до этого сюра…
Продолжение следует
Примечания:
*«Только в шерифа я стрелял. Но не стрелял в судью
Только в шерифа. И клянусь я защищал себя…» - лейтмотив песни Боба Марли «Я застрелил шерифа» (I shot the sheriff).
** «Холодное пиво» - песня группы Аквариум.
***Из романа (гл. 6 «Антилопа-Гну») «Золотой теленок» (1931) советских писателей Ильи Ильфа (1897—1937) и Евгения Петрова (1903—1942). Слова Остапа Бендера, обращенные к Паниковскому:
«Неопытный Паниковский развел такой большой костер, что казалось — горит целая деревня. Огонь, сопя, кидался во все стороны. Покуда путешественники боролись с огненным столбом, Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец. Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря:
— Не делайте из еды культа.
После этого он съел огурец сам».
****«До этого негра подлинного Остапа в 722 не было!» – Катулл не только сравнивает Педро с Остапом Бендером, но и обыгрывает фразу, приписываемую В.И. Ленину:
«Какая глыба, а? Какой матерый человечище. <…> До этого графа подлинного мужика в литературе не было. <…> Кого в Европе можно поставить рядом с ним? <…> Некого.»
О Льве Толстом в беседе с М. Горьким (1920?). Приводится в очерке Горького «В. И. Ленин» (1924). • Горький в 25 т., 20:41.
Предыдущая глава - За пивом
Педро нам не мешал. Со сноровкой опытного жильца общежитий, он нашел магнитофон, еще через минуту он воткнул в него кассету из своего плейера.
«I shot the sheriff but I did not shoot the deputy.
I shot the sheriff but I did not shoot the deputy…»* - клялся Боб Марли, пока мы планомерно ныряли под каждую койку кельи…
Когда, в шестой раз ругнув Медведя и его тягу к порядку, Юрик обнаружил искомый полированный прямоугольник между шкафом и стеной, и мы с Катуллом бросились ему на подмогу, нашему взору предстала дивная картина: Педро стоял в «аппендиксе» у письменного стола Вени, вперив взор в портрет Мерлин Монро.
Мерлин полузакрыла глаза и тянула губы с черно-белого снимка… Педро почти приблизился к ней.
На миг мне показалось, что он поцелует фотографию…
Но в руках его блеснуло нечто, похожее на великанскую вилку с редкими стальными зубцами.
-Гляжусь в тебя, как в зеркало… - сказал Катулл.
Тут и до меня дошло, что Педро причесывает свои пышные волосы, глядя не на Монро, а на свое отражение.
-Кадр века! – задохнулся Юрик, роняя на нас «стол» и бросаясь прочь…
Когда он вернулся с фотоаппаратом, Педро уже лежал на диване с видом принца в изгнании.
-Ну, ё-моё! – обломался Юрик, - Такой кадр пропал!
-«Об чём, дева, плачешь? Об чем слёзы льешь?» - пропел ему Педро и улыбнулся ослепительно-белыми зубами.
-Да он тебя щелкнуть хотел, пока ты своим рашпилем махал, - сообщил Катулл, лелея надежду, что Педро его не поймет.
-Это гребень, - Педро достал из кармана странный инструмент и вонзил его в прическу, - Прочесывать эти джунгли непросто. Можно и грабли поломать!
Тут в комнату явился Моо, заснеженный, но довольный.
-Тебя за смертью посылать, - пробасил ему Педро.
-Можно и за смертью, - согласился Моо, - Она же разная бывает: и соленая, и сладкая!...
Все уставились на Педро, ожидая, что он потребует пояснений. Но он только плечами пожал:
-И еще черная с тмином и белая с маком! – тут он добавил что-то по-французски и, не дав Моо ответить, махнул рукой, - Ты же знаешь мою Юльку! Утром – бисквит, вечером – все прочее!
-Ребята, - скомандовал Моо, - Тащите пиво!
На середине стола появилась запотевшая трехлитровая банка, и мы могли занять свои места.
-Ну, что братцы-кролики, будем кексовать через пиво? – спросил Юрик, пока Моо уверенными точными движениями разливал напиток по граненым стаканам.
-Не-не-не! – покачал головой Педро, - Это неправильный глагол! Не «кексовать», а «кексАть»!
-Он кексует, мы кексаем? – предположил Катулл.
-Нет, - замахал руками Педро, - Этот глагол спрягается не так!
-Я кексАю. Ты кексАешь. Он кексАет. Они кексАют. Все мы будем кексАть!
-И все это – через пиво! – подытожил Моо, - Разбирайте тару!
Мы схватили стаканы и тут же сдвинули их над столом.
-За встречу! – провозгласил Моо.
-Дай Бог не в последний раз! – отозвался Педро.
Опустошив в три глотка стаканы, все разом загалдели и снова ринулись к банке.
-«Холодное пиво может меня спасти» - начал Педро.
-«Холодное пиво, мне до тебя не дойти»**, - подхватил Моо.
Они переглянулись и захохотали.
-Слушай, шикарно живете, - кивнул Педро на накрытый стол, - А на какие шиши, простите?
-Фи, батенька! – поморщился Моо, - Это все - Айсберг! Он нас кормит и поит, - Моо перекрестил стену и отвесил ей мушкетерский поклон, подметая пол невидимой шляпой.
-Ну, чё ты гонишь! – ухмыльнулся Педро, - Артист!
-Ну, правда! – Моо сложил руки на груди, - Я, представь, тут заделался переводчиком, а Пепел и вовсе - деньги берет из воздуха.
-Что? – переспросил Педро и глянул на меня с ужасом, - Что берет?
-Старик, расслабься, гонит он!
-Ну, отчего же сразу «гонит», - Моо уже не мог остановиться, - Вот, скажем, Булгаков, взял и сделал своего героя материально независимым и всё. Всё! Все рады! Никто не поднимает бунт, никто не спорит, дескать, так быть не может. Герой выиграл в лотерею сто тысяч и всё. Точка.
-И что? – влез Юрик.
-А то! – кивнул Моо, - Отчего бы автору нашего романа не дать немного денег нам?
-А автор нашего романа – это Черный Король, которому вся наша жизнь только снится? – осведомился Катулл.
Все замолчали, переваривая услышанное.
Воспользовавшись паузой, Моо ретиво выскочил из гостиной, чтобы тут же вернутся с внушительной сумкой.
-Вот угадайте, что тут? – спросил он, расстегивая молнию на сумке.
Мы уставились на серую стеганую ткань.
-Фуфайка какая-то, - прошептал Катулл.
-Что-то теплое внутри! - догадался Педро.
-Голубчики мои, это - Голубцы!
-«Не делайте из еды культа!»*** – Сказал Педро и решительно отодвинул Моо от сумки.
Ловко отогнув полы фуфайки, Педро с видом заправского факира потянул за край полотенца в сине-белую клеточку…
-Эйнц, цвей, дрей!- он уже распеленал кастрюльку и приподнял крышку, наполняя комнату таким ароматом, что дух захватило.
-И куда? – едва выдохнул Педро, но Юрик уже двигал ему под руку тарелки…
-Если кто не понял, распределять продукты питания будет товарищ Амарантус! – пояснил Моо.
-По штуке в одни руки! – казенным советским тоном сообщил Педро, укладывая голубец на тарелку, - Следующий!
-А че так мало?! – изумился Юрик.
-Так надо! – отрезал Моо.
-А горчица есть?! – спросил Педро с таким отчаяньем, что мы не выдержали.
Хохотал Моо, и Юрик, и конечно я… Катулл согнулся пополам, уткнувшись лицом в колени…
-Король Лир! – стонал Моо.
-Нет, это – Бендер! - блестел слезами Катулл, - До этого негра подлинного Остапа в 722 не было!****
-Золотой ты мой! – стонал Моо, - Алмазный! Я принес тебе и голубцы, и горчицу! И сметану!
Педро молча протянул ему распахнутую ладонь.
-Ну, вот скажите мне, - обратился Моо к нам, - Разве его можно не любить?
-Нельзя! – разом кивнули мы.
-То-то же!
Пока черный Остап делил голубцы, Моо нарезал хлеб огромными толстыми ломтями.
-Эх, как дома! – покачал головой Юрик, - Красота!
Он схватил ложку и принялся кромсать голубец.
-Что ты на него, как на Троцкого, - пожурил Педро, - не спеши, не отнимут.
Для себя Педро нашел и вилку, и нож. Он ел неспешно, смакуя каждый кусочек, собирая соус мякишем белого хлеба. Корки он отрезал ножом и оставлял на блюдце румяные полосочки.
Юрик приговорил голубец, приподнял тарелку и выпил бульон.
-Хорошо, но мало! – признался он.
Катулл только кивнул. Продолжая жевать.
-Запей пивом, - посоветовал Моо, - Чуть позже будет добавка!
-Добавка? – Юрик был в восторге.
Пока голубцы еще томились в кастрюльке под клетчатым полотенцем, Катулл выключил верхний свет, и развернул настольную лампу к потолку. Моо зажег огарок свечи…
Где-то за стеной мягко мурлыкала «ламбада». За окном шел крупный снег. И казалось, покой и уют царят во всем Айсберг…
-Ну, что еще по одной? – спросил Моо и вышел, - Две банки высосали!
Он уже тащил из ванной канистру.
-Врубаешься, о чем я ща подумал? – Моо подмигнул Педро, протягивая ему наполненный стакан.
-Why not? – закатил глаза Педро, - Мы с тобой – два портрета к нашим характеристикам!
-О чем речь? – заинтересовались Юрик и Катулл.
Педро решительно опорожнил стакан, утерся кулаком и сообщил нам протокольным голосом:
-«Учащиеся Кольцов и Амарантус – есть позор и боль наших сердец! И нам жить с этой болью!».
-Ишь ты! – присвистнул Юрик, - Даже так! Позор и боль!
-Ну, это еще слабо сказано! – усмехнулся Моо, - Нас в Мипе величали так: «Моо, Которого Выгоняют за Пьянство, и примкнувший Амарантус».
-Чего-то я особой тяги к пьянству не наблюдаю? – сказал Катулл, - А ты Юрик?
-Аналогично! – кивнул Юрик, - И кто же Вас так «заклеймил»?
-Представьте себе «общественность»! – поведал Моо, раскуривая папиросу.
-Могу спорить, «Чайная пара»!
-О! – Педро вскинул указательный палец к потолку, - Пепел их отлично знает!
-Ну, так расскажи нам! – толкнул меня локтем Юрик, - Мы же не знаем!
-Да есть в Мипе две тетки: комендантша общежития Нелли Викторовна и паспортистка, имени которой никто не знает, посему зовем просто «Паспорту». Обе они щекастые, пышнотелые, в ярких цветастых блузках и широких коричневых юбках. И катаются колобками друг за другом по Мипе. Вот их и прозвали «чайная пара».
-Паспорту пронюхала, что у Пепла есть четки, потом докопались, что Пепел бывает на Лубянке… Там в переулке костел… - пояснил Педро, - И ведь настучал кто-то…
-Я слышал, они потом у тебя конфискацию проводили? – уточнил Моо.
-Да, пытались…
-Да ты что, Пепел? – негодованию Юрика не было предела, - Какую конфискацию?
-«Конфискацию предметов религиозного культа» - икону и четки пытались забрать.
-Ну, что за бред! – взорвался Юрик. - Надо было телевизионщиков туда притащить!
-Агнесса привозила своих друзей-журналистов, а их не пустили на территорию. Вот и вся любовь!
-Значит, это были не телеги, - обрадовался Моо, - А я думал – легенды народ слагает.
-Кстати, о легендах, - вспомнил Юрик, - Про пьянство поподробнее.
-Ах так! – потер руки Моо, - Подробнее? Среди бела дня лежу, наигрываю на гитаре, никого не трогаю… И тут снаружи кто-то начинает открывать дверной замок. Хотя я точно знаю, что все соседи уехали на выходные. Открывается дверь и залазит Паспорту.
-Без стука входит в комнату?!
-Вот именно! Без стука входит в комнату! Дверь вскрывает и входит. Я хватаю башмак и пуляю ей в башку! – рассмеялся Моо, - и посылаю на три буквы. А на следующий день меня на бюро комсомола…
-Блин, за что?! – вопили Катулл и Юрик.
-«В пьяном угаре избил паспортистку, был груб и тыкал»…
-Куда тыкал? – не понял Юрик.
-Я ей «тыкал»: «Да пошла ты...». Вот я и пообещал в следующий раз послать культурно: «Идите Вы на …!».
-Черт побери! – прошептал Катулл, - И это происходит в наши дни! Какой-то сюр!
-А всего полчаса на метро… до этого сюра…
Продолжение следует
Примечания:
*«Только в шерифа я стрелял. Но не стрелял в судью
Только в шерифа. И клянусь я защищал себя…» - лейтмотив песни Боба Марли «Я застрелил шерифа» (I shot the sheriff).
** «Холодное пиво» - песня группы Аквариум.
***Из романа (гл. 6 «Антилопа-Гну») «Золотой теленок» (1931) советских писателей Ильи Ильфа (1897—1937) и Евгения Петрова (1903—1942). Слова Остапа Бендера, обращенные к Паниковскому:
«Неопытный Паниковский развел такой большой костер, что казалось — горит целая деревня. Огонь, сопя, кидался во все стороны. Покуда путешественники боролись с огненным столбом, Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец. Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря:
— Не делайте из еды культа.
После этого он съел огурец сам».
****«До этого негра подлинного Остапа в 722 не было!» – Катулл не только сравнивает Педро с Остапом Бендером, но и обыгрывает фразу, приписываемую В.И. Ленину:
«Какая глыба, а? Какой матерый человечище. <…> До этого графа подлинного мужика в литературе не было. <…> Кого в Европе можно поставить рядом с ним? <…> Некого.»
О Льве Толстом в беседе с М. Горьким (1920?). Приводится в очерке Горького «В. И. Ленин» (1924). • Горький в 25 т., 20:41.
Предыдущая глава - За пивом
