Имеешь право

[serebryakovaa]

Июль, жара, первая половина дня. Обычная прогулка с сыном. На залитой солнцем детской площадке немноголюдно. В песочнице возятся две девочки лет 8. Пятилетний карапуз катается на велосипеде. На лавках вокруг площадки расположились несколько взрослых.
Сразу же обращает на себя внимание загорелая девочка в розовом хлопчатобумажном сарафанчике. Крошке всего года 2-2.5, она одна ходит по площадке, неловко ступая по песку босыми ножками. Перейдя от песочницы к качелям, Крошка тут же подает голос – сообщает о своем перемещении матери:
-Мама! Ляля десь! – и машет ручкой в сторону самой дальней лавки.
-Угу, давай-давай! – неохотно отзывается ее мать, сидящая спиной к площадке: лица не видно, яркое платье по последней моде, нога на ногу – покачивает сиреневой туфелькой.
Накатавшись на карусели, мой сын спешит к горке, расположенной рядом с лавкой, где сидит мать девочки. Крошка направляется за ним, она ловко и уверенно поднимается по лестнице, осторожно усаживается, и тут же сообщает матери:
-Мама! Ляля десь!
-Давай! – Мать оборачивается к горке, смотрит через правое плечо на девочку, и добавляет с упором, - Имеешь право! Катайся!
Я стою рядом с горкой, страхую Даню, который осторожностью не отличается. Вблизи вдруг замечаю, что сарафанчик Крошки когда-то давно был алым, а ныне он ветхий, застиранный до блекло-розового оттенка.
-Мама! Еще! – радостно кричит Крошка.
-Давай, доча! – с наигранным умилением отзывается мать, и медленно разворачивается всем корпусом к площадке, бережно сжимая высокую жестяную банку двумя ладонями, окидывает взглядом людей вокруг и с вызовом добавляет, - Катайся! Развлекайся! Имеешь право! – И, зажмурившись, отхлебывает их банки.
Лицо ее, некогда красивое, одутловато, словно распарено, линия подбородка бугриста, размыта. Сказать, сколько ей лет, затруднительно. «Не менее 45» – сообщал подбородок. Но нежная лебединая шея пока еще выдавала «28».
Дети меж тем устраивают соревнование, стараясь вскарабкаться на вершину лестницы как можно быстрее, и тут я невольно замечаю, что ветхий коротенький сарафанчик – единственная одежда на девочке. Крошка все это время усаживалась на металлическую горку голой попой, съезжала и приземлялась внизу на песке. А вокруг ходили в сандаликах и кедах другие дети, бегали собаки, метили территорию коты…
-Мама, еще! – звонко крикнула девочка.
Мамаша с хрустом смяла банку и, проигнорировав урну, бросила ее рядом с лавкой на песок, где уже лежали четыре такие же опорожненные жестянки.
-Мама! Ляля десь!
Мама потянулась к сумке за новой банкой, открыла, приложилась, ухмыльнулась:
-Имеешь право!