Угольщица. Апрель и Август
Apr. 11th, 2012 01:45 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
serebryakovaaНачало Здесь
Предыдущая глава - Телохранитель
***
После выздоровления Жана, все вернулось в привычное русло: лекции, семинары, контрольные и даже песня про Миссисипи. Только теперь у Ирины была записная книжка, куда она записывала французские фразы и слова.
Жан приезжал в «Дом Горняка» по субботам и средам. Наговорив девушкам комплиментов, улыбчивый гость похищал Ирину на вечер, а то и на сутки. Она все чаще предупреждала подруг: «Сегодня не ждите».
И они спешили на спектакль в «Сатирикон», или на новый фильм, или на вечеринку в посольство какой-нибудь африканской державы, или на мастер-класс по приготовлению воскресного обеда с бараниной и семью овощами…
Ира знакомилась с земляками и друзьями Жана, рассматривала наряды и украшения холеных чернокожих красавиц, и не могла взять в толк, что он нашел в ней.
После очередной вечеринки, она не выдержала:
-Разуй глаза, Жан! Неужели не видишь, какие у вас женщины!
Жан только головой покачал:
- «Only you
Can make all this change in me
For it's true
You are my destiny…»
-Ну, ясно! – дернула плечом Ирка, - С жиру вы беситесь!
- Only you! Это - полная правда, - взял ее за руку Жан, - Ты – загадочная русская душа! «Разуй глаза» - как такое ты можешь придумать?
Ира хотела было рассердиться, да не смогла – расхохоталась.
-Ой, смотри, уже и листочки на деревьях! – заметила она вдруг, - Как быстро кончился апрель.
Вечером того же дня, к ним в комнату влетела соседка Галочка:
-Эй, на барже! – Крикнула она с порога, - А Вы в курсах, что через неделю курсовик по «политэкономии» сдавать?
-Нам всё по фиг, - беспечно ответила Катерина, - Мы - в тельняшках!
-Я уже и написала, и переплела, - похвасталась Ира.
-Об чём speech? – поинтересовалась Яна, выплывая из ванной в махровом халате и чалме из полотенца, - Вот она я, вся, и готова слушать.
-Курсовик сдаем через неделю! – сообщила Галочка, - Вас предупредила! Лечу дальше!
-Лети, Галочка! – разрешила Ира.
Лишь только за Галочкой закрылась дверь, Яна рухнула на свою постель и застонала:
-Полундра, девки! Мне - кранты!
-Что болит? – спросила Катя.
-Антенна! – рассердилась Яна, - Чует моя «антенна», что дрАна будет!
-Да что случилось? – Ира присела на Янкину кровать, - Скажи ты толком!
-Да я еще даже и не открывала свою тему! – призналась Яна, - Я все испанский учила!
-Мы тебе поможем! – пообещала Ира, - Даже и не сомневайся!
-Конечно! – поддержала Катя, - То ли еще будет!
…Целую неделю они осаждали читалку, как Трою, почти не спали, переписывая на стандартные белые листы формата А4 мудрые замечания классиков марксизма-ленинизма...
В день сдачи работы Ирка, очумевшая от недосыпа, встала у окна, глянула на проспект имени «Пенсии Августа» и громко сообщила:
-Бессонница, кефир, очистки колбасы
Грудь осетина,
Брови Исполина,
И череп с меткою,
И крошки в бороде,
Я список классиков прочел до половины… .
-Ты лучше подтяни трусы! – посоветовала ей Катя, - Народ и партия – едины!
И тут подруги захохотали и сползли на пол.
Совместное творчество флэта «13, а посередине 7» было высоко оценено преподавателем политэкономии. Он особо радовался тому факту, что Авдошина не поленилась написать всю работу разборчиво, печатными буквами. Заговорщицы переглядывались и краснели.
Так началась их летняя сессия. Время снова стало дефицитом. Минуты рассыпались, как конфетти.
Жан появлялся все реже. Иногда Ирина находила белый конвертик без марки в почтовом ящичке с буквой «М», на первом этаже у лифта. Не застав ее в «Доме горняка», Жан оставлял записки.
А потом и вовсе стал посылать письма по почте.
-Мисс МарковА, Вам снова пишут! – Смеялась Яна, подавая Ирине конверт, - Из Москвы - в Москву.
-Очень романтично! – кивнула Катя. – Если мне Мишка конспект по истории СССР не вернет, я ему телеграмму отобью!
-Ага, «колышком по головушке»! – хмыкнула Яна.
Девушки снова смеялись. А Ирина убегала к окну со своим конвертом.
«Turgenevskaya, 19-30. Love» – скупо сообщал белый лист, но Ира знала, Жан будет ждать ее на станции метро «Тургеневская» в центре зала ровно 30 минут, и летела на свидание, как первоклашка – через три ступеньки…
-А у нас будет практика, Янка уже договорилась в деканате. Мы в городе остаемся, будем в библиотеке работать! – трясла Ирина руку своего сильного спутника, - Классно. Да?
-Думаю, да, - кивнул Жан, - ты же сможешь мне звонить. Я напишу тебе номер.
-Вам телефон провели? – поразилась Ирка, - Когда?
-Телефон в Paris, - ответил Жан и протянул ей карточку с номером, - Нужно ехать на центральный телеграф…
-Подожди, постой, - растерялась Ирка, - не пойму, какой Париж?
-Paris is the capital and largest city of France, - занудливо сообщил Жан и покачал головой, - Я живу в Paris, - пожал он плечами.
-Как? – изумилась Ирка.
- Ma sirène, - улыбнулся Жан, - Мир очень маленький, и каждый хочет иметь свое теплое место.
-Я думала, - хмыкнула Ирина, - что Африка теплее.
- Mon blond ange! – улыбнулся Жан, - но Пари - это всегда роскошь, шик!
-Да-да, - кивнула Ирина, - Только это неожиданно.
-Я буду прилетать назад, - Жан поцеловал ей руку, - Я обещаю!
-А когда ты улетаешь? – спросила Ира, - Помогу тебе собрать вещи, провожу тебя…
Жан только головой покачал:
-Я улетаю сегодня ночью…
Ира ощутила ком в горле.
-Да что же ты не сказал? – в глазах у нее защипало.
-Я немного стал русским, - пожал плечами Жан. – Хотел видеть твои глаза!
-Доволен? – Ирка толкнула его двумя руками в грудь и рванула прочь.
Жан не смог ее догнать…
Прошла неделя.
В «Доме горняка» появился смущенный Мигель. Два часа девушки откармливали нежданного гостя котлетами и салатами. А после его визита в Иркиной тумбочке обнаружился маленький сверток перевязанный ленточкой.
Прошло еще 4 дня.
Ирина получила письмо из Парижа.
«I remember when we used to sit in the great flat #173…
In this great future, you can't forget your past.
So dry your tears, I say. No, woman, no cry!»
(Я помню, как мы частенько сидели в той великой комнате «173».
И в этом великом будущем ты не сможешь забыть своего прошлого
Поэтому вытри слезы, я тебе говорю.
Нет, женщина, не плачь…»
Переделанный текст песни Боба Марли « No, woman, no cry…»)
Внизу был приписан очень длинный французский номер…
Два с половиной часа Ирина просидела в душном зале Центрального телеграфа и уже собралась уходить, когда из динамика раздались слова:
- «Кто заказывал Париж? ПАРИЖ! Париж в кабине 17!» - и она прошла на высоких каблуках через весь зал, ощущая на себе десятки внимательных взглядов. Еще бы! Девушка звонит в Париж! Все равно, что на Марс!
Ира прижала трубку к уху.
-Да…
-Моя принцесса! – обдал ее жаром бархатный голос, - Прости…
У нее перехватило дыхание…
-Не молчи!
-Не молчу…
И они впились в телефон: он в Париже: «ma sirène», она в Москве: «mon ange noir»…
Сколько раз она так приезжала, ждала, задыхаясь от предвкушения незримого свидания…
И тут вдруг закончилась практика, и все разъехались по домам.
***
Весь июль стал для Ирины одним сплошным ожиданием. Клейкие листочки наливались изумрудной зеленью, поспевала смородина красная, а потом и черная. Крыжовник наливался соком…
Ягоду собирали, сортировали, перетирали с сахаром, варили варенье.
Время казалось вязким, как кисель. Она стала замечать, как секундная стрелка больших часов, висящих в гостиной, перед каждым движением, чуть отклоняется назад, словно замахивается, чтобы сдвинуть на следующее деление тяжелую секунду.
Ягоды смешивались с сахаром, давали сок, варились, заполняли собой стеклянную банку… Все вокруг было пропитано сладким ароматом свежего варенья.
-А из жмыха знатный кисель наварим, а дочь? – улыбалась ей мама.
-Да, кисель, кисель… - кивала Ира и снова погружалась в раздумья.
-Вот слово «кисель» - ки-сель, почему и откуда такое чудное слово? Что-то вязкое, тягучее, как этот бесконечный день, как череда неспешных солнечных дней без Него, когда я здесь, а Он там… без меня… - даже в мыслях Ира не решалась назвать Жана по имени…
***
Сочинив для родителей малоправдоподобную историю о ремонте комнаты в общаге, Ирка укатила в Москву. Она едва успела распаковать сумку, как к ней явился Жан, нагруженный двумя огромными чемоданами.
-Ты? – задохнулась она. - Но как ты узнал, что я здесь?
-Я не знаю, как это сказать…
Спросили бы ее потом, как прошел август, она не смогла бы ничего толком рассказать. Дни августа смешались в ее памяти в один бесконечный день, когда Солнце рано-рано озаряло их этаж, раскаляло крышу, и наполняло жаром комнату, которая казалась алой из-под полуприкрытых век.
Дни были сладкими от ласк и гречишного меда, и Ирке нравилось думать, что они с Жаном барахтаются в тягучем августовском мареве, как в янтарной смоле.
Жан подарил ей янтарное ожерелье, и она носила лишь его в те сладостные дни. Да-да, в августе были только дни, ночей не было вовсе.
Да, был только Август… и стремительный бег минутной стрелки по кругу, и неизменный ход Солнца от горизонта ввысь и тут же снова к горизонту.
Они предавались своей страсти в пустом здании общежития, по гулким венам-коридорам которого гуляли августовские сквозняки. И никто не мог им помешать. Не было жильцов, соседей, осуждающих глаз, не было ограничений. Она осознавала, что живет лишь сиюминутным чутким «сейчас», не загадывая на завтра. Ей хотелось думать, что это и есть счастье.
А потом они услышали музыку из соседнего окна. Дом Горняка снова стал обитаемым. Студенты возвращались в свои кельи, знаменуя начало нового семестра.
-Все кончается, - сказал Жан и достал часы из кармана пиджака, - Мне пора ехать, Ванесса…
Лишь он вышел за порог, и не закончилась еще ее первая сигарета, как за окном потемнело. С Ленинских гор на город надвигалась гроза…
Ирка осталась одна на смятых простынях, пахнущих гречишным медом.
А в ушах все еще звучал этот бархатный голос:
- Мне пора ехать, Ванесса…
Теперь он звал ее «Ванесса».
Продолжение следует…
Главы:
1 сентября
Очень теплый сентябрь
«Солнечный зайчик»
«СЗ» (окончание)
Три товарища
Abrochad vuestros cinturones, ¡os espera una noche llena de aventuras!
Дело было вечером
Морозный февраль
Телохранитель
Предыдущая глава - Телохранитель
***
После выздоровления Жана, все вернулось в привычное русло: лекции, семинары, контрольные и даже песня про Миссисипи. Только теперь у Ирины была записная книжка, куда она записывала французские фразы и слова.
Жан приезжал в «Дом Горняка» по субботам и средам. Наговорив девушкам комплиментов, улыбчивый гость похищал Ирину на вечер, а то и на сутки. Она все чаще предупреждала подруг: «Сегодня не ждите».
И они спешили на спектакль в «Сатирикон», или на новый фильм, или на вечеринку в посольство какой-нибудь африканской державы, или на мастер-класс по приготовлению воскресного обеда с бараниной и семью овощами…
Ира знакомилась с земляками и друзьями Жана, рассматривала наряды и украшения холеных чернокожих красавиц, и не могла взять в толк, что он нашел в ней.
После очередной вечеринки, она не выдержала:
-Разуй глаза, Жан! Неужели не видишь, какие у вас женщины!
Жан только головой покачал:
- «Only you
Can make all this change in me
For it's true
You are my destiny…»
-Ну, ясно! – дернула плечом Ирка, - С жиру вы беситесь!
- Only you! Это - полная правда, - взял ее за руку Жан, - Ты – загадочная русская душа! «Разуй глаза» - как такое ты можешь придумать?
Ира хотела было рассердиться, да не смогла – расхохоталась.
-Ой, смотри, уже и листочки на деревьях! – заметила она вдруг, - Как быстро кончился апрель.
Вечером того же дня, к ним в комнату влетела соседка Галочка:
-Эй, на барже! – Крикнула она с порога, - А Вы в курсах, что через неделю курсовик по «политэкономии» сдавать?
-Нам всё по фиг, - беспечно ответила Катерина, - Мы - в тельняшках!
-Я уже и написала, и переплела, - похвасталась Ира.
-Об чём speech? – поинтересовалась Яна, выплывая из ванной в махровом халате и чалме из полотенца, - Вот она я, вся, и готова слушать.
-Курсовик сдаем через неделю! – сообщила Галочка, - Вас предупредила! Лечу дальше!
-Лети, Галочка! – разрешила Ира.
Лишь только за Галочкой закрылась дверь, Яна рухнула на свою постель и застонала:
-Полундра, девки! Мне - кранты!
-Что болит? – спросила Катя.
-Антенна! – рассердилась Яна, - Чует моя «антенна», что дрАна будет!
-Да что случилось? – Ира присела на Янкину кровать, - Скажи ты толком!
-Да я еще даже и не открывала свою тему! – призналась Яна, - Я все испанский учила!
-Мы тебе поможем! – пообещала Ира, - Даже и не сомневайся!
-Конечно! – поддержала Катя, - То ли еще будет!
…Целую неделю они осаждали читалку, как Трою, почти не спали, переписывая на стандартные белые листы формата А4 мудрые замечания классиков марксизма-ленинизма...
В день сдачи работы Ирка, очумевшая от недосыпа, встала у окна, глянула на проспект имени «Пенсии Августа» и громко сообщила:
Грудь осетина,
Брови Исполина,
И череп с меткою,
И крошки в бороде,
Я список классиков прочел до половины…
-Ты лучше подтяни трусы! – посоветовала ей Катя, - Народ и партия – едины!
И тут подруги захохотали и сползли на пол.
Совместное творчество флэта «13, а посередине 7» было высоко оценено преподавателем политэкономии. Он особо радовался тому факту, что Авдошина не поленилась написать всю работу разборчиво, печатными буквами. Заговорщицы переглядывались и краснели.
Так началась их летняя сессия. Время снова стало дефицитом. Минуты рассыпались, как конфетти.
Жан появлялся все реже. Иногда Ирина находила белый конвертик без марки в почтовом ящичке с буквой «М», на первом этаже у лифта. Не застав ее в «Доме горняка», Жан оставлял записки.
А потом и вовсе стал посылать письма по почте.
-Мисс МарковА, Вам снова пишут! – Смеялась Яна, подавая Ирине конверт, - Из Москвы - в Москву.
-Очень романтично! – кивнула Катя. – Если мне Мишка конспект по истории СССР не вернет, я ему телеграмму отобью!
-Ага, «колышком по головушке»! – хмыкнула Яна.
Девушки снова смеялись. А Ирина убегала к окну со своим конвертом.
«Turgenevskaya, 19-30. Love» – скупо сообщал белый лист, но Ира знала, Жан будет ждать ее на станции метро «Тургеневская» в центре зала ровно 30 минут, и летела на свидание, как первоклашка – через три ступеньки…
-А у нас будет практика, Янка уже договорилась в деканате. Мы в городе остаемся, будем в библиотеке работать! – трясла Ирина руку своего сильного спутника, - Классно. Да?
-Думаю, да, - кивнул Жан, - ты же сможешь мне звонить. Я напишу тебе номер.
-Вам телефон провели? – поразилась Ирка, - Когда?
-Телефон в Paris, - ответил Жан и протянул ей карточку с номером, - Нужно ехать на центральный телеграф…
-Подожди, постой, - растерялась Ирка, - не пойму, какой Париж?
-Paris is the capital and largest city of France, - занудливо сообщил Жан и покачал головой, - Я живу в Paris, - пожал он плечами.
-Как? – изумилась Ирка.
- Ma sirène, - улыбнулся Жан, - Мир очень маленький, и каждый хочет иметь свое теплое место.
-Я думала, - хмыкнула Ирина, - что Африка теплее.
- Mon blond ange! – улыбнулся Жан, - но Пари - это всегда роскошь, шик!
-Да-да, - кивнула Ирина, - Только это неожиданно.
-Я буду прилетать назад, - Жан поцеловал ей руку, - Я обещаю!
-А когда ты улетаешь? – спросила Ира, - Помогу тебе собрать вещи, провожу тебя…
Жан только головой покачал:
-Я улетаю сегодня ночью…
Ира ощутила ком в горле.
-Да что же ты не сказал? – в глазах у нее защипало.
-Я немного стал русским, - пожал плечами Жан. – Хотел видеть твои глаза!
-Доволен? – Ирка толкнула его двумя руками в грудь и рванула прочь.
Жан не смог ее догнать…
Прошла неделя.
В «Доме горняка» появился смущенный Мигель. Два часа девушки откармливали нежданного гостя котлетами и салатами. А после его визита в Иркиной тумбочке обнаружился маленький сверток перевязанный ленточкой.
Прошло еще 4 дня.
Ирина получила письмо из Парижа.
«I remember when we used to sit in the great flat #173…
In this great future, you can't forget your past.
So dry your tears, I say. No, woman, no cry!»
(Я помню, как мы частенько сидели в той великой комнате «173».
И в этом великом будущем ты не сможешь забыть своего прошлого
Поэтому вытри слезы, я тебе говорю.
Нет, женщина, не плачь…»
Переделанный текст песни Боба Марли « No, woman, no cry…»)
Внизу был приписан очень длинный французский номер…
Два с половиной часа Ирина просидела в душном зале Центрального телеграфа и уже собралась уходить, когда из динамика раздались слова:
- «Кто заказывал Париж? ПАРИЖ! Париж в кабине 17!» - и она прошла на высоких каблуках через весь зал, ощущая на себе десятки внимательных взглядов. Еще бы! Девушка звонит в Париж! Все равно, что на Марс!
Ира прижала трубку к уху.
-Да…
-Моя принцесса! – обдал ее жаром бархатный голос, - Прости…
У нее перехватило дыхание…
-Не молчи!
-Не молчу…
И они впились в телефон: он в Париже: «ma sirène», она в Москве: «mon ange noir»…
Сколько раз она так приезжала, ждала, задыхаясь от предвкушения незримого свидания…
И тут вдруг закончилась практика, и все разъехались по домам.
***
Весь июль стал для Ирины одним сплошным ожиданием. Клейкие листочки наливались изумрудной зеленью, поспевала смородина красная, а потом и черная. Крыжовник наливался соком…
Ягоду собирали, сортировали, перетирали с сахаром, варили варенье.
Время казалось вязким, как кисель. Она стала замечать, как секундная стрелка больших часов, висящих в гостиной, перед каждым движением, чуть отклоняется назад, словно замахивается, чтобы сдвинуть на следующее деление тяжелую секунду.
Ягоды смешивались с сахаром, давали сок, варились, заполняли собой стеклянную банку… Все вокруг было пропитано сладким ароматом свежего варенья.
-А из жмыха знатный кисель наварим, а дочь? – улыбалась ей мама.
-Да, кисель, кисель… - кивала Ира и снова погружалась в раздумья.
-Вот слово «кисель» - ки-сель, почему и откуда такое чудное слово? Что-то вязкое, тягучее, как этот бесконечный день, как череда неспешных солнечных дней без Него, когда я здесь, а Он там… без меня… - даже в мыслях Ира не решалась назвать Жана по имени…
***
Сочинив для родителей малоправдоподобную историю о ремонте комнаты в общаге, Ирка укатила в Москву. Она едва успела распаковать сумку, как к ней явился Жан, нагруженный двумя огромными чемоданами.
-Ты? – задохнулась она. - Но как ты узнал, что я здесь?
-Я не знаю, как это сказать…
Спросили бы ее потом, как прошел август, она не смогла бы ничего толком рассказать. Дни августа смешались в ее памяти в один бесконечный день, когда Солнце рано-рано озаряло их этаж, раскаляло крышу, и наполняло жаром комнату, которая казалась алой из-под полуприкрытых век.
Дни были сладкими от ласк и гречишного меда, и Ирке нравилось думать, что они с Жаном барахтаются в тягучем августовском мареве, как в янтарной смоле.
Жан подарил ей янтарное ожерелье, и она носила лишь его в те сладостные дни. Да-да, в августе были только дни, ночей не было вовсе.
Да, был только Август… и стремительный бег минутной стрелки по кругу, и неизменный ход Солнца от горизонта ввысь и тут же снова к горизонту.
Они предавались своей страсти в пустом здании общежития, по гулким венам-коридорам которого гуляли августовские сквозняки. И никто не мог им помешать. Не было жильцов, соседей, осуждающих глаз, не было ограничений. Она осознавала, что живет лишь сиюминутным чутким «сейчас», не загадывая на завтра. Ей хотелось думать, что это и есть счастье.
А потом они услышали музыку из соседнего окна. Дом Горняка снова стал обитаемым. Студенты возвращались в свои кельи, знаменуя начало нового семестра.
-Все кончается, - сказал Жан и достал часы из кармана пиджака, - Мне пора ехать, Ванесса…
Лишь он вышел за порог, и не закончилась еще ее первая сигарета, как за окном потемнело. С Ленинских гор на город надвигалась гроза…
Ирка осталась одна на смятых простынях, пахнущих гречишным медом.
А в ушах все еще звучал этот бархатный голос:
- Мне пора ехать, Ванесса…
Теперь он звал ее «Ванесса».
Продолжение следует…
Главы:
1 сентября
Очень теплый сентябрь
«Солнечный зайчик»
«СЗ» (окончание)
Три товарища
Abrochad vuestros cinturones, ¡os espera una noche llena de aventuras!
Дело было вечером
Морозный февраль
Телохранитель
