serebryakovaa

Вместо эпиграфа: «Я так ее любил, как сорок тысяч братьев любить не смогут!» (С)

14 сентября 2010. Детская поликлиника. 15.05 по Московскому времени. Кабинет участкового педиатра. Небольшая очередь в коридоре. Дети изнывают от тоски. Взрослые тихо переговариваются. Речь идет о детской жестокости.
Напротив нас с сыном на стульях разместилась пожилая бабушка с двумя детьми: по правую руку внук лет 10, по левую руку – восьмилетняя внучка. У мальчика в руках плотный теннисный мяч на длинной резинке. Не останавливаясь ни на миг, мальчик кидает мяч в сестренку, стараясь попасть ей в голову. Когда ему удается нанести удар по лицу, он счастливо смеется. Звонкие шлепки раздаются на весь коридор…
После каждого удара бабушка ласково, смущенно, словно извиняясь, журит сорванца: «Коля, ну не надо!» - и снова поддакивает соседям по очереди, что, мол, дети нынче жестоки, а раньше было не так…
Бабушка так любит внука? Или ненавидит внучку?
Не имея возможности отшлепать «братца», я начинаю считать удары. На 23 ударе в коридор врывается мужчина в военной форме:
-Разрешите пройти без очереди! Сыну брызнули перцовым баллончиком в лицо!
-Идите, идите! – пропускаю я.
Тут началась суета… Все врачи сбежались со всех этажей поликлиники оказывать помощь. Химический ожог слизистых оболочек глаз, носоглотки, кожных покровов лица…
-Кто тебя так? – доносится из кабинета.
-Мой лучший друг!

Вместо эпилога: «Мы живем в городе братской любви…» (С)