Лев Модзалевский «Приглашение в школу»

Дети! В школу собирайтесь,
- Петушок пропел давно!
Попроворней одевайтесь,-
Смотрит солнышко в окно!
Человек, и зверь, и пташка -
Все берутся за дела;
С ношей тащится букашка,
За медком летит пчела.
Ясно поле, весел луг,
Лес проснулся и шумит,
Дятел носом тук да тук!
Звонко иволга кричит.
Рыбаки уж тянут сети,
На лугу коса звенит...
Помолясь, за книгу, дети!
Бог лениться не велит!
***
Я услышала это стихотворение от моей прабабушки Лидии Федоровны Курындиной.
Помню эти строки с тех самых пор, как помню себя.
Автор стихотворения – Лев Николаевич Модзалевский (14 февраля 1837 – 12 мая 1896) – выдающийся педагог, просветитель, член-учредитель Союза ревнителей чистоты русского слова.
Журнал "Новое Время"(1896, № 7258) так откликнулся на известие о смерти Л.Н.Модзалевского:
«Директор училища глухонемых Лев Николаевич Модзалевский скончался в ночь на 12-е мая от паралича мозга. (…) В лице его педагогический мир понес большую утрату. Покойный был организатором нескольких учреждений, имевших целью распространение идеи правильного воспитания. По его инициативе возник, между прочим, отдел Коменского при Педагогическом музее и было предпринято издание сочинений этого великого славянского педагога. Его "Очерки истории воспитания и обучения", выдержавшие с 1866 г. три издания, послужили для многих учителей и учительниц существенным подспорьем для выработки правильных приемов преподавания. Его умелому руководству, когда он был инспектором педагогических курсов при второй военной гимназии (при Г. Г. Даниловиче) обязаны многие своим педагогическим образованием. В последнее время Л. Н. вооружился против переполнения русской речи излишними иностранными словами. Он с целью исправления русской речи прочел доклад в Педагогическом обществе и вызвал сочувствие. Недавно образовался "Союз ревнителей русского слова", душой которого был Лев Николаевич. Особенного внимания заслуживает также любовь покойного к молодежи. Он умел понимать молодых людей и привлекать их к труду, направленному к общественной пользе. Состоя преподавателем многих учебных заведений, Л. Н. пользовался общим уважением и симпатиями своих многочисленных учениц и учеников. Всегда общительный, доброжелательный, внимательный и снисходительный, покойный не имел врагов.
Л. Н. Модзалевский родился 14 февраля 1837 г. По окончании курса в третьей гимназии, он поступил в С.-Петербургский университет, из которого был выпущен с дипломом кандидата историко-филологических наук. Затем Л. Н. пополнил свое образование в Гейдельбергском и Йенском университетах, где в продолжение двух лет слушал лекции, и, возвратившись из-за границы, посвятил свои силы всецело педагогическому делу. В это время покойный составил и издал интересную брошюру "О студентах в Германии". Педагогическая деятельность Модзалевского началась в третьей классической гимназии. Затем он был приглашен покойным К. Д. Ушинским редактировать "Журнал министерства народного просвещения", Л. Н. явился одним из деятельных сотрудников этого журнала. Идеи Ушинского нашли в покойном одного из горячих поборников. Кроме того, Л. Н. в это время преподавал историю в училище правоведения и был инспектором приюта принца П. Г. Ольденбургского.
Приглашенный в качестве преподавателя русского языка к Августейшим детям великого князя Михаила Николаевича: к их императорским высочествам Михаилу Михайловичу, Анастасии Михайловне (ныне великая герцогиня Мекленбург-Шверингская) и Георгию Михайловичу, Л. Н. поселился на Кавказе, где в продолжение 70-х годов, до 1883 г. занимал должность инспектора и директора женской гимназии в Тифлисе, окружного инспектора кавказского учебного и председателя кавказского цензурного комитета. Возвратившись в Петербург, Модзалевский был инспектором Мариинского института, а прошлым летом занял должность директора училища глухонемых».

По материалам сайтов - http://www.rulex.ru/01130696.htm
http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/84784/%D0%9C%D0%BE%D0%B4%D0%B7%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9

В.А.Гиляровский «…Мы пошли к Тестову пообедать по-московски…»

Передо мной счет трактира Тестова в тридцать шесть рублей с погашенной маркой и распиской в получении денег и подписями: "В. Далматов и О. Григорович". Число - 25 мая. Год не поставлен, но, кажется, 1897 - й или 1898 - й. Проездом из Петербурга зашли ко мне мой старый товарищ по сцене В. П. Далматов и его друг О. П. Григорович, известный инженер, москвич. Мы пошли к Тестову пообедать по - московски. В левой зале нас встречает патриарх половых, справивший сорокалетний юбилей, Кузьма Павлович.
- Пожалуйте, Владимир Алексеевич, за пастуховский стол! Николай Иванович вчера уехал на Волгу рыбу ловить.
Садимся за средний стол, десяток лет занимаемый редактором "Московского листка" Пастуховым. В белоснежной рубахе, с бородой и головой чуть не белее рубахи, замер пред нами в выжидательной позе Кузьма, успевший что - то шепнуть двум подручным мальчуганам - половым.
- Ну - с, Кузьма Павлович, мы угощаем знаменитого артиста! Сооруди сперва водочки... К закуске чтобы банки да подносы, а не кот наплакал.
- Слушаю - с.
- А теперь сказывай, чем угостишь.
- Балычок получен с Дона... Янтаристый... С Кучугура. Так степным ветерком и пахнет...
- Ладно. Потом белорыбка с огурчиком...
- Манность небесная, а не белорыбка. Иван Яковлевич сами на даче провешивали. Икорка белужья парная... Паюсная ачуевская - калачики чуевские. Поросеночек с хреном...
- Я бы жареного с кашей, - сказал В. П. Далматов.
Так холодного не надо - с? - и мигнул половому.
- Так, а чем покормишь?
- Конечно, тестовскую селянку, - заявил О. П. Григорович.
- Селяночку - с осетриной, со стерлядкой... живенькая, как золото желтая, нагулянная стерлядка, мочаловская.
- Расстегайчики закрась налимьими печенками…
- А потом я рекомендовал бы натуральные котлетки а ля Жардиньер. Телятина, как снег, белая. От Александра Григорьевича Щербатова получаем - с, что - то особенное...
- А мне поросенка с кашей в полной неприкосновенности, по - расплюевски, - улыбается В. П. Далматов.
- Всем поросенка... Да гляди, Кузьма, чтобы розовенького, корочку водкой вели смочить, чтобы хрумтела.
- А вот между мясным хорошо бы лососинку Грилье, - предлагает В. П. Далматов.
- Лососинка есть живенькая. Петербургская... Зеленцы пощерботить прикажете? Спаржа, как масло...
- Ладно, Кузьма, остальное все на твой вкус... Ведь не забудешь?
- Помилуйте, сколько лет служу!
И оглянулся назад. В тот же миг два половых тащат огромные подносы. Кузьма взглянул на них и исчез на кухню. Моментально на столе выстроились холодная смирновка во льду, английская горькая, шустовская рябиновка и портвейн Леве No 50 рядом с бутылкой пикона. Еще двое пронесли два окорока провесной, нарезанной прозрачно розовыми, бумажной толщины, ломтиками. Еще поднос, на нем тыква с огурцами, жареные мозги дымились на черном хлебе и два серебряных жбана с серой зернистой и блестяще - черной ачуевской паюсной икрой. Неслышно вырос Кузьма с блюдом семги, украшенной угольниками лимона.
- Кузьма, а ведь ты забыл меня.
- Никак нет - с... Извольте посмотреть.
На третьем подносе стояла в салфетке бутылка эля и три стопочки.
- Нешто можно забыть, помилуйте - с!
Начали попервоначалу "под селедочку".
- Для рифмы, как говаривал И. Ф. Горбунов: водка - селедка.
Потом под икру ачуевскую, потом под зернистую с крошечным расстегаем из налимьих печенок, по рюмке сперва белой холодной смирновки со льдом, а потом ее же, подкрашенной пикончиком, выпили английской под мозги и зубровки под салат оливье...
После каждой рюмки тарелочки из-под закуски сменялись новыми... Кузьма резал дымящийся окорок, подручные черпали серебряными ложками зернистую икру и раскладывали по тарелочкам. Розовая семга сменялась янтарным балыком... Выпили по стопке эля "для осадки". Постепенно закуски исчезали, и на месте их засверкали дорогого фарфора тарелки и серебро ложек и вилок, а на соседнем столе курилась селянка и розовели круглые расстегаи.
- Селяночки - с!..
И Кузьма перебросил на левое плечо салфетку, взял вилку и ножик, подвинул к себе расстегай, взмахнул пухлыми белыми руками, как голубь крыльями, моментально и беззвучно обратил рядом быстрых взмахов расстегай в десятки узких ломтиков, разбегавшихся от цельного куска серой налимьей печенки на середине к толстым зарумяненным краям пирога.
- Розан китайский, а не пирог! - восторгался В. П. Далматов.
- Помилуйте - с, сорок лет режу, - как бы оправдывался Кузьма, принимаясь за следующий расстегай. - Сами Влас Михайлович Дорошевич хвалили меня за кройку розанчиком.
- А давно он был?
- Завтракали. Только перед вами ушли.
- Поросеночка с хреном, конечно, ели?
- Шесть окорочков под водочку изволили скушать. Очень любят с хренком и со сметанкой.
Компания продолжала есть, а оркестрион в соседнем большом зале выводил:
«Вот как жили при Аскольде
Наши деды и отцы...»

cchinz журналу и человеку
В.А.Гиляровский "Москва и Москвичи"