Воскресение

Знаешь, бывает, приходит письмо нежданно, например, от старой подруги или тех самых однокашников, что перевелись на третьем курсе, и ты поспешно отвечаешь, чтобы завязалось подобие диалога сквозь километры и часовые пояса, как рукопожатие через все эти годы и события…

Отправляешь и тут же принимаешься ждать ответ. Ты вроде суетишься, отдаешь распоряжения, куришь, смеешься, говоришь по телефону, все идет, как всегда, но только ты снова и снова хочешь проверить почту. А письма нет…

Это нежданное письмо обнаружилось случайно в папке спама. Адрес незнакомый. Темы нет.

«Нина Витальевна
приветствует
вас! Она сейчас у меня в гостях и разыскали мы девочек с вашего
класса, а они дали ваш эл адрес ответьте , пожалуйста!»

Я перечитывала и перечитывала, пока все-таки не догадалась, что имя-отчество в начале письма не мое, а моей классной дамы. Мы с ней тезки. Ответила поспешно, мол, все хорошо, замужем, дети, экономист. Рада, мол, что Вы, Нина Витальевна, меня разыскали. Отправила и села ждать… День, другой, третий. Предвкушала предстоящее общение. Даже мужу рассказала:
-Мне Классная написала, представляешь, разыскала меня. Лет 25 мы с ней не общались…
-Ты же не любишь все эти школьные сборища… - напомнил муж.
-Ты прав, не люблю. Но Наша Нина была такая, знаешь, особенная! Я ей ответила сразу же, а она не пишет.
-А чего ты сама ни разу за эти годы не написала? – поинтересовался муж.
-Да, мы перестали общаться еще в школе. Ей не нравилось, что я дружу с ее сыном… А мы были такие невинные дети, я так и не поняла, с чего она запретила…

Больше я об этом не говорила, но ждала письма. Поначалу дни тянулись, потом полетели недели, прошел месяц. Поняла, ждать бесполезно. И тут же нахлынули воспоминания. Так и тянет сказать банальное – как на фотобумаге в проявителе проступили нечеткие контуры, потом они стали темнее, четче и наполнились сочным сентябрьским золотом и зазвенели детскими голосами…

Вот я в 4 классе - длинные рыжие косички, форменное платье и белый фартук с оборками. Мы сидели, почти не дыша, в кабинете русского языка и литературы, и вошла наша новая учительница, Нина Витальевна Горюнова, такая строгая, чернобровая, статная. Красивые черные волосы уложены в замысловатую высокую прическу. Васильковое платье с белым воротничком и пронзительно-синие ее глаза. Глаза никогда мне не забыть – она глазами улыбалась!
( Читать дальше! )

Воскресение (часть 2)

Начало рассказа Здесь
А потом нежданно пришло второе письмо, представляешь, когда я уже не ждала его. Два месяца прошло. Я дату посмотрела…
«Милая, дорогая моя девочка. Твое письмо получила моя сестра, и лишь сегодня она переслала его мне. И вот теперь я могу общаться с тобой всегда. Мне всегда хотелось найти тебя и поговорить, даже попросить прощения - сама знаешь за что. Прости меня, я тебя люблю и всегда помню. Я теперь иностранка, живу в Риге, рядом с моими внуками. У меня их трое: Яшка – сын Михаила, и двое Пашиных.
Нина, Паши нет уже десять лет.
Даст Бог, когда-нибудь ты приедешь ко мне в Ригу.
Привет всем твоим. Нина Витальевна».

Я сидела над этим письмом и не находила слов для ответа. Я придумывала себе тысячу дел и мысленно пыталась подобрать слова, но слова не складывались в предложения, все было не так, не то, не о том…
И что, что ей сказать? Она ждет, что я напишу, что любила Пашку все эти годы? Да я лица его не помню, только темный силуэт в конце школьного коридора! и не вспоминала… сколько? …25 лет не вспоминала. 25 – это же целая жизнь!

Я вдруг догадалась, что Классная ищет объяснение гибели сына в том давнем запрете и хочет повиниться хотя бы сейчас, когда ничего не поправишь. И как ей сказать, что любви запредельной не было, но была дружба и душевное единение. Не было между нами ни слов, ни признаний, и лица его я не помню, только волосы темные… А она ждет…

Я навесила на себя сотню дел, отложенных в самый долгий ящик, но мысли не отступали, воспоминания сменились горькой досадой.
Вдруг вспомнилось, как я вышла из комнаты Пашки, столкнулась с Классной в коридоре, поздоровалась, и Нина Витальевна сказала: «Не приходи к нам больше!» - или нет, не так: «Ты больше к нам не приходи» и все. Больше не было ничего. Ничего. Вот этой фразой, сказанной вскользь в коридоре, закончилось мое детство, и казалось, что все вокруг это знают.

Коричневое платьице сменилось строгим синим костюмом, медные локоны были зачесаны назад и стянуты в тугой узел на затылке, глаза заслонены стеклами очков. Это были обыкновенные стекла, и все же они загораживали от мира. Потом наши классные часы проводить стала училка труда, скучная, бесцветная, никакая. Надо же, не помню, как звали ее, помню только, что варили варенье из яблок, и она учила перебирать крупу, «чтобы не заводились мышиные гОвна» - именно так с ударением на долгую «О».
Потом все в классе бились за оценки в аттестате, думали о поступлении, писали «бомбы». В школу ходила, как на постылую работу...
( Читать дальше! )