Угольщица. В деревне
Apr. 12th, 2012 06:56 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
serebryakovaaНачало Здесь
Предыдущая глава - Долгий разговор
***
Ира покорно поехала к бабе Вере в деревню. Она суетилась по хозяйству от рассвета до самого вечера: носила воду с колонки, топила печь, стирала, мыла, готовила. Работа занимала руки, но не могла остановить мысли, которые беспокойными мухами бились в голове.
Как-то вечером, собирая на стол нехитрый ужин, бабушка Вера вдруг сказала:
-Муха бьется в стекло, а вот она фортка – рядом. А муха жужжит и бьется, бьется. Так и люди, Ириш, часто, изводят себя, а форточку не замечают.
-Это ты, бабуль, к чему? – спросила Ира, усаживаясь за стол.
-Да это я так, ворчу помаленьку, - улыбнулась бабушка, - Ириш, показалось мне, али тебя думка какая-то мучит?
Внучка только насупилась, но ничего не ответила.
-Парень у тебя появился, - поставила диагноз бабушка, - А чё ж ты не расскажешь мне о нем?
-Ой, да нечего там говорить, - отмахнулась внучка, - Нарежу хлеба, - Ирка вскочила и бросилась из комнаты в кухню.
-ТверскОй он, или наш, ПсковскОй? – хотела уточнить бабушка.
-Нет, он издалека, - Отозвалась Ира из кухни, - Мы ж в Москве познакомились… - Ирка ощутила, что у нее горят щеки.
-Ириша, поспешай, всё ж стынет! – позвала бабушка Вера к столу.
Ира вернулась в комнату и села за стол.
-Внуча, что это с тобой? – изумилась бабушка, - О-о-ой, Матерь Божья! – бабушка всплеснула руками, - Он нацмен, да? Грузин?
-Да если бы грузин! – брякнула Ирка и осеклась, - Он… это… из другой… части страны… - нужно было что-то говорить, и она решила врать дальше, - с Камчатки, то есть с Чукотки…
-Он чукча что ли? – ахнула бабушка.
-Не, бабуль. Он – архитектор, дома строит…
-Ой, досада какая! - горестно вздохнула бабушка, - Я ж в такую даль не доеду, стара совсем стала. Внуков и не повидаю! – она пригорюнилась.
Помолчали. Бабушка сидела, подперев щеку ладонью, и смотрела в окно. В чугунке перед ней остывала картошка. Щеки Ирки горели пожаром.
-И не стыдно тебе, егоза? – вдруг спросила бабушка.
-Стыдно, - четно призналась Ирина.
-Ты же врешь все! – пальцем пригрозила бабушка.
-Вру, - кивнула Ира.
-Мели, Емеля! Твоя неделя! – рассмеялась бабка, - Чукотка, значит! Или Камчатка? Ах, ты ж, егоза, наглые глаза! Сидит тут, зубы мне заговаривает! – Бабушка расстегнула ворот душегрейки, - Уф, а меня ажно в жар кинуло! Уморить ты меня хочешь, девка!
-Прости, бабуля, прости! – бросилась к ней Ирка, - Я сказала какую-то чушь, пошутить хотела!
-Да я и не сержусь на тебя, не сержусь! Мне ж теперь на Чукотку не нужно, - и бабушка хитро подмигнула внучке.
Ирка прижалась к бабушке и зажмурилась от счастья.
-А у нас у соседей дочка старшая за грузина вышла, - неожиданно продолжила бабушка Вера, - да, она тебя постарше была, бабы Матрены внучка. А ты ее, Таньку-то, и не помнишь, небось, Шевелёву-то? – бабушка чмокнула Ирку в макушку и продолжила рассказ, - Ну, да ладно, расписались они здесь, и поехала Танька к своему мужу, туда, в Грузию. А родители мужа их и не приняли…
-Как так «не приняли»? – возмутилась Ирка, - Они же люди, не посылка на почте!
-А вот и не приняли. В дом даже не пустили! Представляешь? – как страшную сказку продолжила рассказывать бабушка, - Выделили подвал: «Тут живите, ежели сможете». Стали они жить в подвале. А куды ты денешься? Так она, Танька, язык ихний прежде всего выучила. Знать хотела, что о ней в деревне говорят люди. А уж когда мальчик у них родился, вот только тогда их в дом свекры взяли…
Бабушка замолчала.
-Может это все сплетни? – неуверенно спросила Ирка.
-Какие еще сплетни? – возмутилась бабушка, - Она сама мне рассказывала, когда к матери приезжала!
-Во где жуть! – прошептала Ирка.
-Еще бы не жуть! – кивнула бабушка, - Чужой невестке были не рады. А Митрич, отец Танькин, упокой, Господи, душу грешную! – Баба Вера перекрестилась, - как Танька уехала со своим грузином, так и руки наложил на себя. О, где горе-то!
Бабушка махнула рукой и закрыла глаза ладонью.
Ирка тут же ясно вспомнила и себя – первоклассницу, и соседскую Таню, красивую русоволосую девушку в форменном коричневом платье с белым воротничком, улыбающуюся на портрете школьной «Доски почета», и тут же вспомнила ее мать в черном гипюровом платке, и какой-то дикий вой, доносящийся из соседнего двора в день похорон Митрича…
-Бабуль, скажи, зачем он так? – в ужасе спросила Ира.
-Хм, зачем? – качнула головой бабушка и нахмурилась, - Отца его при Сталине в лагеря сослали. Не мог он смириться, что его внуки будут по-грузински говорить.
Бабушка встала и направилась к печи. Она открыла дверку, поворошила кочергой угли и подкинула пару поленьев в огонь.
-А за что его сослали? – спросила Ира.
-А за что моего брата Женю арестовали? – спросила вдруг бабушка открытую печь, - За то, что на собрании сказал, что наш колхоз не сможет выполнить план по зерну… - бабушка перешла на шепот, губы ее дрожали.
Ира онемела, она силилась что-то сказать, но не могла.
-Его, касатика, в ту же ночь забрали, и в райцентр отвезли, а там расстреляли через три дня «за вредительство»! – бабушка закрыла лицо руками и склонила голову.
В отблесках огня узловатые морщинистые бабушкины руки казались красными.
-Почему ты не говорила? – внучка обнимала бабушку, заглядывала ей в лицо.
-Да нельзя было сказать, - беззвучно, одними губами прошептала баба Вера, - нельзя.
Так они и замерли у огня: бабушка на низенькой лавочке, и внучка у ее ног. Сколько так они молчали, Ирка не помнила, только спросила:
-Ты бы поступила, как Митрич?
-Разве ненависть воскресит мне брата? – с грустной улыбкой спросила баба Вера. – Я только и жалею, что помру, да и память о нем помрет со мной.
-Нет! – Ирка распрямилась, как пружина, - Я не позволю его забыть! Расскажи мне, - Ирка сжала бабушкины ладони, - Расскажи мне о своем брате! И я буду помнить и детям своим расскажу, - пообещала внучка.
Бабушка Вера улыбнулась и погладила внучку по щеке:
– Вот таким и Женя был – прямой и открытый! Как же ты на него похожа!
-Расскажи всё, - попросила внучка.
-Расскажу, мой свет, - кивнула бабушка, - да это долгая история…
… Поздним вечером того же дня Ирка достала свою заветную синюю тетрадь и на чистом листе записала:
«Евгений Сергеевич Марков – старший брат моей бабушки Веры.
Родился 16 мая 1915 года. Расстрелян в марте 1938 года. Место погребения неизвестно…»
Продолжение следует...
Главы:
1 сентября
Очень теплый сентябрь
«Солнечный зайчик»
«СЗ» (окончание)
Три товарища
Abrochad vuestros cinturones, ¡os espera una noche llena de aventuras!
Дело было вечером
Морозный февраль
Телохранитель
Апрель и Август
Новая роль
Долгий разговор
Предыдущая глава - Долгий разговор
***
Ира покорно поехала к бабе Вере в деревню. Она суетилась по хозяйству от рассвета до самого вечера: носила воду с колонки, топила печь, стирала, мыла, готовила. Работа занимала руки, но не могла остановить мысли, которые беспокойными мухами бились в голове.
Как-то вечером, собирая на стол нехитрый ужин, бабушка Вера вдруг сказала:
-Муха бьется в стекло, а вот она фортка – рядом. А муха жужжит и бьется, бьется. Так и люди, Ириш, часто, изводят себя, а форточку не замечают.
-Это ты, бабуль, к чему? – спросила Ира, усаживаясь за стол.
-Да это я так, ворчу помаленьку, - улыбнулась бабушка, - Ириш, показалось мне, али тебя думка какая-то мучит?
Внучка только насупилась, но ничего не ответила.
-Парень у тебя появился, - поставила диагноз бабушка, - А чё ж ты не расскажешь мне о нем?
-Ой, да нечего там говорить, - отмахнулась внучка, - Нарежу хлеба, - Ирка вскочила и бросилась из комнаты в кухню.
-ТверскОй он, или наш, ПсковскОй? – хотела уточнить бабушка.
-Нет, он издалека, - Отозвалась Ира из кухни, - Мы ж в Москве познакомились… - Ирка ощутила, что у нее горят щеки.
-Ириша, поспешай, всё ж стынет! – позвала бабушка Вера к столу.
Ира вернулась в комнату и села за стол.
-Внуча, что это с тобой? – изумилась бабушка, - О-о-ой, Матерь Божья! – бабушка всплеснула руками, - Он нацмен, да? Грузин?
-Да если бы грузин! – брякнула Ирка и осеклась, - Он… это… из другой… части страны… - нужно было что-то говорить, и она решила врать дальше, - с Камчатки, то есть с Чукотки…
-Он чукча что ли? – ахнула бабушка.
-Не, бабуль. Он – архитектор, дома строит…
-Ой, досада какая! - горестно вздохнула бабушка, - Я ж в такую даль не доеду, стара совсем стала. Внуков и не повидаю! – она пригорюнилась.
Помолчали. Бабушка сидела, подперев щеку ладонью, и смотрела в окно. В чугунке перед ней остывала картошка. Щеки Ирки горели пожаром.
-И не стыдно тебе, егоза? – вдруг спросила бабушка.
-Стыдно, - четно призналась Ирина.
-Ты же врешь все! – пальцем пригрозила бабушка.
-Вру, - кивнула Ира.
-Мели, Емеля! Твоя неделя! – рассмеялась бабка, - Чукотка, значит! Или Камчатка? Ах, ты ж, егоза, наглые глаза! Сидит тут, зубы мне заговаривает! – Бабушка расстегнула ворот душегрейки, - Уф, а меня ажно в жар кинуло! Уморить ты меня хочешь, девка!
-Прости, бабуля, прости! – бросилась к ней Ирка, - Я сказала какую-то чушь, пошутить хотела!
-Да я и не сержусь на тебя, не сержусь! Мне ж теперь на Чукотку не нужно, - и бабушка хитро подмигнула внучке.
Ирка прижалась к бабушке и зажмурилась от счастья.
-А у нас у соседей дочка старшая за грузина вышла, - неожиданно продолжила бабушка Вера, - да, она тебя постарше была, бабы Матрены внучка. А ты ее, Таньку-то, и не помнишь, небось, Шевелёву-то? – бабушка чмокнула Ирку в макушку и продолжила рассказ, - Ну, да ладно, расписались они здесь, и поехала Танька к своему мужу, туда, в Грузию. А родители мужа их и не приняли…
-Как так «не приняли»? – возмутилась Ирка, - Они же люди, не посылка на почте!
-А вот и не приняли. В дом даже не пустили! Представляешь? – как страшную сказку продолжила рассказывать бабушка, - Выделили подвал: «Тут живите, ежели сможете». Стали они жить в подвале. А куды ты денешься? Так она, Танька, язык ихний прежде всего выучила. Знать хотела, что о ней в деревне говорят люди. А уж когда мальчик у них родился, вот только тогда их в дом свекры взяли…
Бабушка замолчала.
-Может это все сплетни? – неуверенно спросила Ирка.
-Какие еще сплетни? – возмутилась бабушка, - Она сама мне рассказывала, когда к матери приезжала!
-Во где жуть! – прошептала Ирка.
-Еще бы не жуть! – кивнула бабушка, - Чужой невестке были не рады. А Митрич, отец Танькин, упокой, Господи, душу грешную! – Баба Вера перекрестилась, - как Танька уехала со своим грузином, так и руки наложил на себя. О, где горе-то!
Бабушка махнула рукой и закрыла глаза ладонью.
Ирка тут же ясно вспомнила и себя – первоклассницу, и соседскую Таню, красивую русоволосую девушку в форменном коричневом платье с белым воротничком, улыбающуюся на портрете школьной «Доски почета», и тут же вспомнила ее мать в черном гипюровом платке, и какой-то дикий вой, доносящийся из соседнего двора в день похорон Митрича…
-Бабуль, скажи, зачем он так? – в ужасе спросила Ира.
-Хм, зачем? – качнула головой бабушка и нахмурилась, - Отца его при Сталине в лагеря сослали. Не мог он смириться, что его внуки будут по-грузински говорить.
Бабушка встала и направилась к печи. Она открыла дверку, поворошила кочергой угли и подкинула пару поленьев в огонь.
-А за что его сослали? – спросила Ира.
-А за что моего брата Женю арестовали? – спросила вдруг бабушка открытую печь, - За то, что на собрании сказал, что наш колхоз не сможет выполнить план по зерну… - бабушка перешла на шепот, губы ее дрожали.
Ира онемела, она силилась что-то сказать, но не могла.
-Его, касатика, в ту же ночь забрали, и в райцентр отвезли, а там расстреляли через три дня «за вредительство»! – бабушка закрыла лицо руками и склонила голову.
В отблесках огня узловатые морщинистые бабушкины руки казались красными.
-Почему ты не говорила? – внучка обнимала бабушку, заглядывала ей в лицо.
-Да нельзя было сказать, - беззвучно, одними губами прошептала баба Вера, - нельзя.
Так они и замерли у огня: бабушка на низенькой лавочке, и внучка у ее ног. Сколько так они молчали, Ирка не помнила, только спросила:
-Ты бы поступила, как Митрич?
-Разве ненависть воскресит мне брата? – с грустной улыбкой спросила баба Вера. – Я только и жалею, что помру, да и память о нем помрет со мной.
-Нет! – Ирка распрямилась, как пружина, - Я не позволю его забыть! Расскажи мне, - Ирка сжала бабушкины ладони, - Расскажи мне о своем брате! И я буду помнить и детям своим расскажу, - пообещала внучка.
Бабушка Вера улыбнулась и погладила внучку по щеке:
– Вот таким и Женя был – прямой и открытый! Как же ты на него похожа!
-Расскажи всё, - попросила внучка.
-Расскажу, мой свет, - кивнула бабушка, - да это долгая история…
… Поздним вечером того же дня Ирка достала свою заветную синюю тетрадь и на чистом листе записала:
«Евгений Сергеевич Марков – старший брат моей бабушки Веры.
Родился 16 мая 1915 года. Расстрелян в марте 1938 года. Место погребения неизвестно…»
Продолжение следует...
Главы:
1 сентября
Очень теплый сентябрь
«Солнечный зайчик»
«СЗ» (окончание)
Три товарища
Abrochad vuestros cinturones, ¡os espera una noche llena de aventuras!
Дело было вечером
Морозный февраль
Телохранитель
Апрель и Август
Новая роль
Долгий разговор
