Три девицы под окном…
Jul. 6th, 2010 01:29 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Наблюдаю их уже не первый год. Неизменно каждый вечер они собираются в одном дворе на одном и том же месте. Они располагаются на двух лавочках: одна лавка стоит на своем месте уже много лет, а вторую всякий раз приносят и ставят параллельно первой. Получается мини-клуб под открытым небом.
Зимой в темных драповых пальто, вязаных мохеровых шапочках и варежках-вязянках сидят - зябнут на стопках картона, весной и осенью ежатся в болоньевых плащах под зонтами на целлофановых пакетах, летом в неизменных фланелевых халатах и трикотажных кофтах они наслаждаются ароматом цветущих деревьев, в тени коих расположены лавки…
Нынче, распаренные и томные, они полулежали на своем привычном месте в сатиновых сарафанах.
Грузные, изношенные тела, измученные лица, натруженные руки, истертые о тысячи дорог ноги в узловатых ажурах вен. Глядя на них почти невозможно поверить, что они когда-то были малышками, девочками, юными и желанными девами. А ведь были! Но ныне – это почтенные матроны, а по нашему – старые бабушки.
Сегодня прохожу мимо этого женского клуба и слышу обрывок разговора. Самая крупная бабушка, сидящая посередине двух подруг помельче, сочным голосом продолжает рассказ:
«…Пришла к нему учительница со школы. В школу, значит его записывать. А он ей говорит: «Ты че припелась, рыжая, это, а, да - овца! Овца ты рыжая!»…
Зимой в темных драповых пальто, вязаных мохеровых шапочках и варежках-вязянках сидят - зябнут на стопках картона, весной и осенью ежатся в болоньевых плащах под зонтами на целлофановых пакетах, летом в неизменных фланелевых халатах и трикотажных кофтах они наслаждаются ароматом цветущих деревьев, в тени коих расположены лавки…
Нынче, распаренные и томные, они полулежали на своем привычном месте в сатиновых сарафанах.
Грузные, изношенные тела, измученные лица, натруженные руки, истертые о тысячи дорог ноги в узловатых ажурах вен. Глядя на них почти невозможно поверить, что они когда-то были малышками, девочками, юными и желанными девами. А ведь были! Но ныне – это почтенные матроны, а по нашему – старые бабушки.
Сегодня прохожу мимо этого женского клуба и слышу обрывок разговора. Самая крупная бабушка, сидящая посередине двух подруг помельче, сочным голосом продолжает рассказ:
«…Пришла к нему учительница со школы. В школу, значит его записывать. А он ей говорит: «Ты че припелась, рыжая, это, а, да - овца! Овца ты рыжая!»…