Айсберг. Келья №627
Oct. 4th, 2012 03:49 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
serebryakovaaНачало Здесь
Последующие дни мы с Моо, под руководством Катулла, изучали Айсберг.
-Мы должны прочесать захваченный плацдарм и составить подробное описание местной флоры и фауны, - говорил Моо и посмеивался, - Кстати, где мой «ундервуд»?
-Пойдем изучать аборигенов, будет и ундервуд, - приглашал Катулл.
Но Моо наотрез отказывался наносить визиты аборигенам, закатывал глаза и поминал недобрым словом Агнессу. И все же Катулл исхитрился заманить нас в гости «к герлам», которые одолжили ту самую пишущую машинку из 722, так необходимую Моо.
-Согласен не грубить ровно пять минут, - мрачно предупредил Моо под дверью с номером 627 и скроил такую свирепую рожу, хоть плачь.
Мы вошли в комнату.
-Карина, можно войти? – спросил Катулл из тамбура.
-Проходите, – пригласила нас миниатюрная ладная девушка и улыбнулась.
Первое, что мы увидели, черно-белый снимок Летова на стене: бледный лик в черных очках, перечёркнутый тремя линиями колючей проволоки. Все прочее пространство занимали книги.
-Отоварили список литературы? – склонился Катулл к одной из книжных «башен», изучая надписи на корешках.
-Причем, список с Васькой поделили! – выразительно вскинула брови Карина, - И все равно вышло 4 сумки классики…
-Катулл, что же ты нас не представишь очаровательной даме? – галантно осведомился Моо, оттесняя нас с Катуллом на задний план.
-Простите нас за вторжение, - задушевно продолжил он, раскланиваясь, - Мы буквально на секундочку, за машинкой. Ничего, что мы с «Цветами»? – он указал на мои джинсы и прочел:
- Nous aurons des lits pleins d'odeurs légères,
Des divans profonds comme des tombeaux,
Et d'étranges fleurs sur des étagères,
Ecloses pour nous sous des cieux plus beaux…*
Уже через минуту Моо занимал лучшее кресло в комнате, крутил ручку деревянной кофемолки, а Карина разыскивала по всей келье мускатный орех и корицу, чтобы приготовить для нас кофе по особому рецепту…
Не успели мы толком осмотреться, как явилась Василиса.
-Здорово! – с порога бросила она нам, - Я – Васса, а Вы захватили 722!
Васса не спрашивала, она знала.
Освободившись от куртки, она потопала в ванную.
-Люди, у меня в сумке есть сыр и булка! – крикнула она в комнату, - Ща притащу кружки!
Наконец мы все расселись вокруг низенького журнального стола и оглядели друг друга.
Хозяйки кельи оказались рядышком. На фоне Карины, высокая и крупная Василиса казалась великаншей и старшей сестрой одновременно.
-Так-так, - сказала Васса, хлопая себя чайной ложкой по подбородку, - Ну, Катулла пропускаем, а это – Пепел, а вот этот господин, похожий на всадника без головы, Моо.
-Слушай, он и впрямь на Олега Видова похож! Точно! – согласила Карина и подлила Моо кофе, - А как пишется? M-O-R-E – в смысле «больше»?
-«Больше хороших товаров»! – брякнул Катулл, и все засмеялись и заговорили разом.
Мы с Катуллом беззастенчиво любовались девушками из 627. Они схватывали друг друга с полуслова, шутили и смеялись радостно, без наигранности. Чего в них не было, так это жеманства.
-People, у нас сейчас «пары», надо двигать, - сообщила Васса, - Но Вы заходите в гости!
-И Вы к нам заходите! – тут же пригласил Моо, - Я не прощаюсь!
***
-Не прощается он, - проворчал Катулл, едва мы остались одни в коридоре, – То не загнать, то не выгнать!
-Какой ты, право, гопник! – с досадой сказал Моо, вручая Катуллу машинку в громоздком футляре, - Я старый больной человек и могу ошибаться.
-Тоже мне, старый! – фыркнул Катулл.
-Пепел, сколько мне лет? – спросил Моо.
-27.
-Вот! – Моо задрал указательный палец в потолок, - Смекаешь? Стремный возраст.
-Да, перестань, - отмахнулся Катулл.
-Доживите до моих 27, и потом поговорим, как оно…
-И доживем! – пообещал Катулл.
-Джим Дуглас Моррисон, - возразил Моо.
-К чему ты? – не понял Катулл.
-Дженис Джоплин! – добавил Моо.
-И что?
-Джими Хендрикс, Брайан Джонс, Роберт Лерой Джонсон! – провозгласил Моо на весь коридор, - Мало?
Михаил Лермонтов! И всем было 27!
-«Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт» - встреваю я.
-Вот именно, - кивает мне Моо, - И Катулл, Гай Валерий который, кстати, умер лет в 30… Сечешь?
-Стараюсь, - пожал плечами Катулл, - Че ты так разошелся?
-Визит к юным девам напомнил мне, как я стар… Этот коридор когда-нибудь кончится?!
И, тем не менее, после визита в 627, Моо пребывал в прекрасном расположении духа.
Он раскрыл «ундервуд» и тут же кинулся что-то печатать. На наши вопросы Моо только отмахивался:
-Потом, потом, пока рано…
Лишь через час Моо отвлекся от своих стихов и вернулся в коллектив.
-Про Моо уже говорят на факультете, - сообщил Юрик, едва войдя в 722.
-Еще бы! – усмехнулись мы с Катуллом, - Он нынче обаял двух «герлов», почти не применяя оружие массового поражения.
-Ясно! были у Каринки с третьего курса, - закивал Юрик, - Которая похожа на эту, как ее… Софико Чиаурели!
-Вы меня убить сегодня решили? – не своим голосом осведомился Моо, - это что за пошлятина?
-Чем тебя Софико Чиаурели не устраивает? – удивился Юрик, - Не понимаю!
-Она, как раз, меня устраивает! – воскликнул Моо, - Меня такие «словесные портреты» не устраивают! Жутко представить, как ты стал бы описывать нас всех: «Моо – неопределенных лет с бородой», «Катулл – студент с трехдневной щетиной», «Пепел – исключенный из вуза субъект, у которого всегда есть деньги»…
-Сравнение с актрисой вполне допустимо, - вмешиваюсь я, - Васса, на мой взгляд, похожа на женщину с картины Ван Гога.
-И это лестное сравнение, - поддержал меня Катулл.
Моо обернулся к нам, смерил нас обоих испепеляющим взглядом, затем демонстративно прошагал на выход, отворил там дверь, вернулся и указал нам перстом направление движения:
-«Желая проследить драку до конца, я был избит обеими сторонами» - сообщил нам Моо, все еще указывая на дверь.
Мы с Катуллом переглянулись, тяжко вздохнули и направились в кофейню.
-Не заскучаешь с Вами, - сказал Катулл.
-Выселять пора…
-Еще чего! Да ни за что! – отмахнулся Катулл, и добавил понизив голос, - Ты тайны хранить умеешь?
-Стараюсь…
Катулл протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги:
Длинный вечер
Жёлтый свет рассеян по стеклу.
Бледный профиль в теплоте. Тоскливо.
Груда мертвых мыслей на столе
Смех из коридора. Всё неживо.
Тьма укрылась в дальние углы
Пусто. Снова голос из-за двери.
Крик. Неясны правила игры.
Тени, звуки. Люди – те же звери?
Солнечное эхо на стекле.
Вновь тупик. Улыбка. Где спасенье?
В теплых кольцах бархатных оков?
В мрачной тьме бутыльного забвенья?
***
Желтый + белый = желтый
Красный + белый = красный
Красный + желтый = оранжевый.
Белый + белый = белый
Синий + белый = синий
Синий + белый = синий.
Чёрный + чёрный = чёрный
Чёрный + белый = чёрный
Чёрный + красный = чёрный
Чёрный + желтый = чёрный
Чёрный + синий = чёрный…
Чёрный – чёрный = чёрный?
20 ноября 1989 г.
-Сохранишь? – спросил Катулл и добавил, - Осталось только дотянуть до двадцати семи, да?
*
Моо читает в оригинале первую строфу из стихотворения Бодлера «Смерть любовников»:
«Ложем будут нам, полные духами
Софы, глубоки, как могильный сон,
Этажерок ряд с редкими цветами,
Что для нас взрастил лучший небосклон…» - (перевод Николая Гумилева).
Продолжение следует…
**************
Предыдущие главы:
Пролог
Про «мертвые души» и кроликов
Мипа, которая нам не нужна
«О пользе Великих советских скульпторов»
Визиты Агнессы
«Над прямоугольником круглого стола»
Последующие дни мы с Моо, под руководством Катулла, изучали Айсберг.
-Мы должны прочесать захваченный плацдарм и составить подробное описание местной флоры и фауны, - говорил Моо и посмеивался, - Кстати, где мой «ундервуд»?
-Пойдем изучать аборигенов, будет и ундервуд, - приглашал Катулл.
Но Моо наотрез отказывался наносить визиты аборигенам, закатывал глаза и поминал недобрым словом Агнессу. И все же Катулл исхитрился заманить нас в гости «к герлам», которые одолжили ту самую пишущую машинку из 722, так необходимую Моо.
-Согласен не грубить ровно пять минут, - мрачно предупредил Моо под дверью с номером 627 и скроил такую свирепую рожу, хоть плачь.
Мы вошли в комнату.
-Карина, можно войти? – спросил Катулл из тамбура.
-Проходите, – пригласила нас миниатюрная ладная девушка и улыбнулась.
Первое, что мы увидели, черно-белый снимок Летова на стене: бледный лик в черных очках, перечёркнутый тремя линиями колючей проволоки. Все прочее пространство занимали книги.
-Отоварили список литературы? – склонился Катулл к одной из книжных «башен», изучая надписи на корешках.
-Причем, список с Васькой поделили! – выразительно вскинула брови Карина, - И все равно вышло 4 сумки классики…
-Катулл, что же ты нас не представишь очаровательной даме? – галантно осведомился Моо, оттесняя нас с Катуллом на задний план.
-Простите нас за вторжение, - задушевно продолжил он, раскланиваясь, - Мы буквально на секундочку, за машинкой. Ничего, что мы с «Цветами»? – он указал на мои джинсы и прочел:
- Nous aurons des lits pleins d'odeurs légères,
Des divans profonds comme des tombeaux,
Et d'étranges fleurs sur des étagères,
Ecloses pour nous sous des cieux plus beaux…*
Уже через минуту Моо занимал лучшее кресло в комнате, крутил ручку деревянной кофемолки, а Карина разыскивала по всей келье мускатный орех и корицу, чтобы приготовить для нас кофе по особому рецепту…
Не успели мы толком осмотреться, как явилась Василиса.
-Здорово! – с порога бросила она нам, - Я – Васса, а Вы захватили 722!
Васса не спрашивала, она знала.
Освободившись от куртки, она потопала в ванную.
-Люди, у меня в сумке есть сыр и булка! – крикнула она в комнату, - Ща притащу кружки!
Наконец мы все расселись вокруг низенького журнального стола и оглядели друг друга.
Хозяйки кельи оказались рядышком. На фоне Карины, высокая и крупная Василиса казалась великаншей и старшей сестрой одновременно.
-Так-так, - сказала Васса, хлопая себя чайной ложкой по подбородку, - Ну, Катулла пропускаем, а это – Пепел, а вот этот господин, похожий на всадника без головы, Моо.
-Слушай, он и впрямь на Олега Видова похож! Точно! – согласила Карина и подлила Моо кофе, - А как пишется? M-O-R-E – в смысле «больше»?
-«Больше хороших товаров»! – брякнул Катулл, и все засмеялись и заговорили разом.
Мы с Катуллом беззастенчиво любовались девушками из 627. Они схватывали друг друга с полуслова, шутили и смеялись радостно, без наигранности. Чего в них не было, так это жеманства.
-People, у нас сейчас «пары», надо двигать, - сообщила Васса, - Но Вы заходите в гости!
-И Вы к нам заходите! – тут же пригласил Моо, - Я не прощаюсь!
***
-Не прощается он, - проворчал Катулл, едва мы остались одни в коридоре, – То не загнать, то не выгнать!
-Какой ты, право, гопник! – с досадой сказал Моо, вручая Катуллу машинку в громоздком футляре, - Я старый больной человек и могу ошибаться.
-Тоже мне, старый! – фыркнул Катулл.
-Пепел, сколько мне лет? – спросил Моо.
-27.
-Вот! – Моо задрал указательный палец в потолок, - Смекаешь? Стремный возраст.
-Да, перестань, - отмахнулся Катулл.
-Доживите до моих 27, и потом поговорим, как оно…
-И доживем! – пообещал Катулл.
-Джим Дуглас Моррисон, - возразил Моо.
-К чему ты? – не понял Катулл.
-Дженис Джоплин! – добавил Моо.
-И что?
-Джими Хендрикс, Брайан Джонс, Роберт Лерой Джонсон! – провозгласил Моо на весь коридор, - Мало?
Михаил Лермонтов! И всем было 27!
-«Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт» - встреваю я.
-Вот именно, - кивает мне Моо, - И Катулл, Гай Валерий который, кстати, умер лет в 30… Сечешь?
-Стараюсь, - пожал плечами Катулл, - Че ты так разошелся?
-Визит к юным девам напомнил мне, как я стар… Этот коридор когда-нибудь кончится?!
И, тем не менее, после визита в 627, Моо пребывал в прекрасном расположении духа.
Он раскрыл «ундервуд» и тут же кинулся что-то печатать. На наши вопросы Моо только отмахивался:
-Потом, потом, пока рано…
Лишь через час Моо отвлекся от своих стихов и вернулся в коллектив.
-Про Моо уже говорят на факультете, - сообщил Юрик, едва войдя в 722.
-Еще бы! – усмехнулись мы с Катуллом, - Он нынче обаял двух «герлов», почти не применяя оружие массового поражения.
-Ясно! были у Каринки с третьего курса, - закивал Юрик, - Которая похожа на эту, как ее… Софико Чиаурели!
-Вы меня убить сегодня решили? – не своим голосом осведомился Моо, - это что за пошлятина?
-Чем тебя Софико Чиаурели не устраивает? – удивился Юрик, - Не понимаю!
-Она, как раз, меня устраивает! – воскликнул Моо, - Меня такие «словесные портреты» не устраивают! Жутко представить, как ты стал бы описывать нас всех: «Моо – неопределенных лет с бородой», «Катулл – студент с трехдневной щетиной», «Пепел – исключенный из вуза субъект, у которого всегда есть деньги»…
-Сравнение с актрисой вполне допустимо, - вмешиваюсь я, - Васса, на мой взгляд, похожа на женщину с картины Ван Гога.
-И это лестное сравнение, - поддержал меня Катулл.
Моо обернулся к нам, смерил нас обоих испепеляющим взглядом, затем демонстративно прошагал на выход, отворил там дверь, вернулся и указал нам перстом направление движения:
-«Желая проследить драку до конца, я был избит обеими сторонами» - сообщил нам Моо, все еще указывая на дверь.
Мы с Катуллом переглянулись, тяжко вздохнули и направились в кофейню.
-Не заскучаешь с Вами, - сказал Катулл.
-Выселять пора…
-Еще чего! Да ни за что! – отмахнулся Катулл, и добавил понизив голос, - Ты тайны хранить умеешь?
-Стараюсь…
Катулл протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги:
Длинный вечер
Жёлтый свет рассеян по стеклу.
Бледный профиль в теплоте. Тоскливо.
Груда мертвых мыслей на столе
Смех из коридора. Всё неживо.
Тьма укрылась в дальние углы
Пусто. Снова голос из-за двери.
Крик. Неясны правила игры.
Тени, звуки. Люди – те же звери?
Солнечное эхо на стекле.
Вновь тупик. Улыбка. Где спасенье?
В теплых кольцах бархатных оков?
В мрачной тьме бутыльного забвенья?
***
Желтый + белый = желтый
Красный + белый = красный
Красный + желтый = оранжевый.
Белый + белый = белый
Синий + белый = синий
Синий + белый = синий.
Чёрный + чёрный = чёрный
Чёрный + белый = чёрный
Чёрный + красный = чёрный
Чёрный + желтый = чёрный
Чёрный + синий = чёрный…
Чёрный – чёрный = чёрный?
20 ноября 1989 г.
-Сохранишь? – спросил Катулл и добавил, - Осталось только дотянуть до двадцати семи, да?
*
Моо читает в оригинале первую строфу из стихотворения Бодлера «Смерть любовников»:
«Ложем будут нам, полные духами
Софы, глубоки, как могильный сон,
Этажерок ряд с редкими цветами,
Что для нас взрастил лучший небосклон…» - (перевод Николая Гумилева).
Продолжение следует…
**************
Предыдущие главы:
Пролог
Про «мертвые души» и кроликов
Мипа, которая нам не нужна
«О пользе Великих советских скульпторов»
Визиты Агнессы
«Над прямоугольником круглого стола»
