![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
serebryakovaaЖизнь шла своим чередом. Мы обрастали знакомыми и приятелями, дверь в нашу келью почти никогда не закрывалась.
Агнесса когда-то сказала, что сутки в Айсберге продолжаются до 3 часов ночи, а то, что после трех, именуется словом «поздно». В 722 мы изжили такое неудобство. Катулл сделал открытие, что день может продолжаться бесконечно, если мы не ложимся спать, и несколько раз мы растягивали сутки до 48 часов.
Да и как тут уснуть, если к нам все время кто-то приходил, заглядывал, стучался…
Больше всего посетителей было у Моо. С первых же дней в Айсберге к нему приходили однокашники из Мипы - «товарищи революционеры», как он их называл. Моо дипломатично уводил гостей в кофейню и вел с ними переговоры на нейтральной территории. На исходе второй недели к Моо стали являться местные.
Называли его то «Моу», то «Моро», или совсем уже нагло: «Где ваш парень Море?».
Моо охотно принимал всех, но визитеры смущались и уводили его в «целовальник». Моо возвращался с книгами и с деньгами.
-Чего им надо? – переживал Катулл.
-Переводы! – разводил руками Моо. – Увы, не стихи!
-Сложные? – интересовались мы.
-Ой, отстаньте! – смеялся Моо, - 20 минут и вся любовь. Как в том анекдоте про Сусанина.
-Рассказывай! – требовали мы.
Моо вышел в центр гостиной, рискуя сшибить наш «круглый стол», оглядел нас строгим взором и задушевно-советской интонацией поведал:
«Форест, форест, форест.
Из зе мит из де форест Иван Сусанин из.
Немецка-Фашистская Гадина гоу ту Моска.
-Вери из Моска? - Немецка-фашистская Гадина АСКС.
-Ай донт кнов! - Иван Сусанин ансенс.
-Вери из Моска? - Немецка-фашистская Гадина АСКС.
-Ай донт кнов! - Иван Сусанин ансенс.
Фае! Фае! Фае!
Иван Сусанин ис ХИРО Зовет Юнион!».
-«Немецка-Фашистская Гадина гоу ту Моска!» - это просто прекрасно! – заявил Катулл.
-Вот-вот, - согласился Моо, - Таковы и тексты из наших «букварей». Тоска смертная. Но каждая моя минута дорога… - загадочно улыбался Моо и шел переводить заказы.
Рекламаций не было, посетители шли и шли. Как оказалось, немаловажную роль в этом сыграл Юрик, обещавший двум своим приятелям сделать переводы к зачету. Время шло, переводы Юрик не делал, своих «кредиторов» откровенно динамил, за что и был схвачен однажды на выходе из кельи 722.
Долго они пререкались и спорили, в запале Юрик поклялся именами всех святых, что уж к понедельнику перевод будет, кровь из носу, а иначе готов отдать свой фотоаппарат и даже фотоувеличитель.
-Да ты гонишь! – не поверил первый «кредитор» Степа.
-Да я клянусь! – прижимал руки к груди Юрик.
-А чем клянешься? – заинтересовался Степа, - А если проспоришь? А как станешь отдавать?
Тут как нарочно, второй «кредитор» Федя захотел закурить…
-А ты к нам в 722 зайди, стрельни у ребят! – посоветовал ему Юрик, продолжая торговаться со Степой.
Федя зашел в 722 и обнаружил там нашу теплую компанию.
-Привет, - бодренько кивнул с порога Федя с плохо скрываемым презрением, – Юрик там… - Он неопределенно показал на дверь за своей спиной. – Юра сигарету просит…
-Да, на здоровье, - улыбнулся Моо и протянул гостю «Беломор» и «Вегу», - Бери любые.
-О, мерси! – Улыбнулся гость, двумя пальцами взял пачку «Веги», словно боясь выпачкать руки, и попятился задом к двери.
В ответ на это Моо едва заметно ухмыльнулся в бороду и откликнулся цветистой французской фразой о том, как он рад в этом, забытом Богом, месте, услышать хоть словечко на благословенном языке великого Рабле…
Лицо у Федора вытянулось. Он с большим сомнением взглянул на Моо и попытался ему ответить.
-C'est vrai? – пришел черед вмешаться мне.
/это правда?/
Федор уткнулся в меня глазами, потом в мои джинсы, расписанные Бодлеровскими «цветами».
Федя картаво попытался поклясться, что говорит правду.
-C'est la vérité absolue? – не верилось мне.
/Это абсолютная правда?/
Федя еще что-то вяло каркнул в ответ. Моо взялся меня урезонить по-французски: он вращал глазами и потрясал перстами. Моо прекрасно знал весь мой немудреный французский «багаж» в три фразы, и тем смешнее было разыграть сноба Федю.
Федя набрал побольше воздуха в легкие и рискнул что-то пояснить нам всем.
-Non! Est-ce que tu as fait pipi tout de suite après l'élection? – задаю я свой коронный вопрос.
/Нет! Я хочу спросить, пописал ли ты сразу после выборов?/*
Тут Федор обмяк и спросил у Моо без всяких понтов:
-А на каком диалекте Вы говорите?
-На бордосском, - ни на миг не задумываясь ответил Моо.
Тем временем у входа в 722 «кредитор» Степа составлял опись имущества Юрика…
-И где сигареты? – не успел Степа спросить, как на него из кельи выскочил бледный Федя:
-Обломайся, Степка, - заорал он, - Не спорь с ним! Его кореша шарят по-французски, как ты по-русски не скажешь, да еще на бордосском диалекте!
Слух о талантах Моо постепенно разнесся по Айсбергу. Карина и Васса несказанно гордились такими переменами его статуса и заводили разговоры о поступлении на факультет.
-Не, это вряд ли, - качал головой Моо.
-Ну, почему? – расстраивалась Карина.
-Профессия подлая, уж простите…
-Кстати, Металлюга как-то раз заявил, - вспомнила Василиса, - что журналист – это человек, который в доме повешенного сразу ищет веревку и говорит только о ней.
-Да-да, - кивнул Моо, - «Ара, Рапик, не качайся на папе, он не для того повесился!».
Он сказал это так, что мы чуть не рухнули на пол от смеха.
-Кто-кто? – переспросила Карина. – Рапик?
-Ну, это такой Бакинский вариант Вовочки. «Рапик, не крути папе нос и вообще отойди от гроба!».
-Я так понимаю, - уточнил Катулл, - что акцент – обязательный атрибут каждой фразы?
-Само собой, - кивнул Моо и задумался.
-Грустишь? – спросила Карина.
-Пора подводить итоги, други мои! – торжественно сообщил Моо.
-Нет-нет! – запротестовали все, - Еще рано! Не надумайся уезжать!
-Да с чего вдруг? – изумился Моо, - Я хотел вам рассказать об Айсберге! О том, что территория эта пришлась мне по вкусу.
-Захваченная территория, - уточняю я.
-Вот, мой юный секретарь верно поправляет: мы изучили захваченную территорию… Мы попробовали окружающее пространство на цвет, запах и вкус, и дали имена всему тому, что можно было назвать словами нашего языка…
-Слушай, это круто! – обрадовалась Василиса, - Обожаю мнение со стороны…
-Ага, и дневник по природоведению, - добавил Катулл.
-Интересно, и кто же тебя заинтересовал? – не могла скрыть любопытства Карина.
-Больше всего мне понравились «Ботаники».
-«Ботаники»? – переспросил Юрик, - Затертое слово…
-Юр, дай послушать! – одернула его Васса, - Пусть будут ботаники!
Моо сурово посмотрел на Юрика и продолжил вещать:
-Как видно из названия, «ботаников» интересует лишь природа во всем своем многообразии. Они ездят в экспедиции, ловят ползающих тварей, зарисовывают крылатых, систематизируют мускулы и связки земноводных. Изредка группы «ботаников» появляются в кофейне. Их легко узнать по запаху костра и тушенки. Брезентово-джинсовые, подтянутые, сияющие улыбками на загорелых лицах, они появляются на день-другой и снова разлетаются по миру…
-Великолепно, - покачала головой Карина, - Браво!
-Я только добавлю, что загар у «ботаников» бывает среднеазиатским, реже приморским, кое-где северным, но никак не курортным.
-Спасибо, Пепел! – подмигнул мне Моо, - И расселяются они поближе к Солнцу – на верхних этажах Айсберга.
-А про нас? – выпятила нижнюю губу Васса, - Давай про нас!
-Ладно, уломали, - кивнул Моо и целую вечность раскуривал новую папиросу, пока все ерзали на своих стульях.
-И как ты нас назвал? – не вытерпел Юрик.
-Еще банальнее, - признался Моо, - «Словоблуды»! Уступив небеса ботаникам, словоблуды селятся ближе к земле, - неспешно продолжил Моо свой рассказ, - Говорят они много, громко, спешно, не вглядываясь в глаза собеседника, и все больше и больше распаляясь. Надо признать, что Словоблуды совершают множество передвижений в пространстве в поисках предметов абстрактных и, зачастую, существующих лишь в их воспаленном воображении, таких как «Хэм», «Хеннеси», «Хейнекен», «Хой»…
Тут Карина и Васса не выдержали и громко прыснули.
Моо обменялся с Кариной красноречивым взглядом и невозмутимо продолжил:
-В отличие от самцов «словоблуда обыкновенного», словоблудки двигаются не бесцельно между столами кофейни, или станциями метро, а лишь в одном четко заданном направлении – получить вожделенное право остаться в Городе. В естественной среде обитания невозможно встретить самочку в халате, или самца в спортивном костюме, разве только в точной копии одеяния главного тренера сборной ФРГ по футболу….
Моо не мог продолжать, так как ему аплодировали уже за двумя соседними столиками.
-Что еще про нас суетливых? – выкрикнул невзрачный дохлитон из-за соседнего стола.
-Словоблуды переполнены до краев собственной значимостью, - охотно сообщил Моо, - Им положено от рождения до последнего дня быть в курсе всех событий, держать руку на пульсе истории, подмечать острым глазом все вокруг, донести из первых рук, и при этом – Моо поднял в потолок указательный палец, - избегать штампов.
-Какие мы скучные, - сказал Катулл, когда Моо замолчал.
-Иногда, - мечтательно добавила Васса, - среди ботаников и словоблудов, точно васильки на ржаном поле, появляются диковатые, как лани, «философы».
-Это точно! – согласились все.
-А что сумел разведать по первому корпусу? – поинтересовалась Васса, - там все сложнее…
-Скучнее, - раздавил окурок в пепельнице Моо, - ближе к земле живут скучные «книжные черви»: день деньской сидят в читалке, к ночи расползаются по кельям…
-Верно, – согласилась Карина, - А чуть выше?
-Ой, душенька, а выше и вовсе – скука смертная! Книг не читают, а только считают деньги… Одно слово – «финансисты»… А под крышей и того страшнее – «психи»...
-Моо! Ну, не томи, рассказывай! – нетерпеливо подскочила Васса, - Пипл ждет!
-Ну, хорошо, - смирился Моо, - Все здесь тщеславны… Словоблуды своим собственным, нетерпеливым тщеславием, они снуют туда – сюда, словно боясь опоздать в самое нужное место в наиважнейший момент.
Финансисты тщеславны заранее, как все люди дающие деньги в рост.
-А психи? – спросил Катулл.
- Психи тщеславны чопорным тщеславием. В этом есть что-то от постоянного, изнуряющего самоанализа, точно они сами к себе прислушиваются, боясь пропустить тот момент, когда арахнофобия перерастет в синдром навязчивых состояний.
-Да, неслабо изучил фауну, – покачал головой Катулл.
-«Язык и до Айсберга доведет!» - пожал плечами Моо.
-А главную мудрость Айсберга уже открыл? – спросила Карина.
-Нет, - признался Моо, - оставил на сладкое…
-«Психолог оценит слова словоблуда, увы, финансисту его не понять!» - очень тихо сказала Карина и подмигнула Моо.
Мы еще немного посидели, обсуждая «классификацию видов по профессору Моо». Подбежала какая-то пигалица в алом сарафане и сманила «герлов из 627» - они упорхнули за соседний столик и уже о чем-то щебетали, начисто забывая нас…
Такой обычный день в нашей кофейне…
И тут на противоположном балконе, среди сизых клубов дыма, среди знакомых незнакомцев и грустных хохмачей, появилась Она.
С того самого мгновения я зову ее Лилит. Столько было в ней порока, такую бурю она подняла в моей душе, что я нахожу подходящим лишь одно имя – имя первой женщины. Только и помню: черные волосы, черные глаза и бледное лицо. Она была в черном. С ней рядом была какая-то крашеная блондинка, что еще сильнее подчеркивало черноту волос Лилит.
-Интересно, кто она? – вырвалось у меня.
Все обернулись и оценивающе оглядели незнакомку.
-Гречанка, - авторитетно констатировал Моро.
-Она свободно говорит по-русски, без акцента, - высказался Катулл, любящий точность.
-Ну, в крайнем случае, грузинка, - уступил Моро, - и чего пялится на нее? Эка невидаль, какое-то черное пугало! – добавил он и рассмеялся.
И мы все засмеялись и принялись на разные лады повторять: «Черное пугало…» – больше из мужской солидарности, да будь она проклята, эта самая мужская солидарность, или для того, чтобы самим не оказаться осмеянными. И мой смех тоже звучал над коричневым квадратом стола, сливался с общим смехом, и это стало моей первой виной перед ней.
Всякий раз, когда она появлялась в кофейне, кто-нибудь спешил изречь эту формулу: «Черное пугало», или просто: «Чёёёрное» – дурацкая игра великовозрастных лентяев, только бы самим себе не признаться, что нам с ней не светит, слишком она холодна, слишком красива…
Частенько мне удавалось проиграть в нашей игре.
Продолжение следует…
**************
Предыдущие главы:
Пролог
Про «мертвые души» и кроликов
Мипа, которая нам не нужна
«О пользе Великих советских скульпторов»
Визиты Агнессы
«Над прямоугольником круглого стола»
Келья №627
Завсегдатаи кофейни
Анекдоты из коричневой тетради
Учиться, учиться и еще раз учиться!…
Агнесса когда-то сказала, что сутки в Айсберге продолжаются до 3 часов ночи, а то, что после трех, именуется словом «поздно». В 722 мы изжили такое неудобство. Катулл сделал открытие, что день может продолжаться бесконечно, если мы не ложимся спать, и несколько раз мы растягивали сутки до 48 часов.
Да и как тут уснуть, если к нам все время кто-то приходил, заглядывал, стучался…
Больше всего посетителей было у Моо. С первых же дней в Айсберге к нему приходили однокашники из Мипы - «товарищи революционеры», как он их называл. Моо дипломатично уводил гостей в кофейню и вел с ними переговоры на нейтральной территории. На исходе второй недели к Моо стали являться местные.
Называли его то «Моу», то «Моро», или совсем уже нагло: «Где ваш парень Море?».
Моо охотно принимал всех, но визитеры смущались и уводили его в «целовальник». Моо возвращался с книгами и с деньгами.
-Чего им надо? – переживал Катулл.
-Переводы! – разводил руками Моо. – Увы, не стихи!
-Сложные? – интересовались мы.
-Ой, отстаньте! – смеялся Моо, - 20 минут и вся любовь. Как в том анекдоте про Сусанина.
-Рассказывай! – требовали мы.
Моо вышел в центр гостиной, рискуя сшибить наш «круглый стол», оглядел нас строгим взором и задушевно-советской интонацией поведал:
«Форест, форест, форест.
Из зе мит из де форест Иван Сусанин из.
Немецка-Фашистская Гадина гоу ту Моска.
-Вери из Моска? - Немецка-фашистская Гадина АСКС.
-Ай донт кнов! - Иван Сусанин ансенс.
-Вери из Моска? - Немецка-фашистская Гадина АСКС.
-Ай донт кнов! - Иван Сусанин ансенс.
Фае! Фае! Фае!
Иван Сусанин ис ХИРО Зовет Юнион!».
-«Немецка-Фашистская Гадина гоу ту Моска!» - это просто прекрасно! – заявил Катулл.
-Вот-вот, - согласился Моо, - Таковы и тексты из наших «букварей». Тоска смертная. Но каждая моя минута дорога… - загадочно улыбался Моо и шел переводить заказы.
Рекламаций не было, посетители шли и шли. Как оказалось, немаловажную роль в этом сыграл Юрик, обещавший двум своим приятелям сделать переводы к зачету. Время шло, переводы Юрик не делал, своих «кредиторов» откровенно динамил, за что и был схвачен однажды на выходе из кельи 722.
Долго они пререкались и спорили, в запале Юрик поклялся именами всех святых, что уж к понедельнику перевод будет, кровь из носу, а иначе готов отдать свой фотоаппарат и даже фотоувеличитель.
-Да ты гонишь! – не поверил первый «кредитор» Степа.
-Да я клянусь! – прижимал руки к груди Юрик.
-А чем клянешься? – заинтересовался Степа, - А если проспоришь? А как станешь отдавать?
Тут как нарочно, второй «кредитор» Федя захотел закурить…
-А ты к нам в 722 зайди, стрельни у ребят! – посоветовал ему Юрик, продолжая торговаться со Степой.
Федя зашел в 722 и обнаружил там нашу теплую компанию.
-Привет, - бодренько кивнул с порога Федя с плохо скрываемым презрением, – Юрик там… - Он неопределенно показал на дверь за своей спиной. – Юра сигарету просит…
-Да, на здоровье, - улыбнулся Моо и протянул гостю «Беломор» и «Вегу», - Бери любые.
-О, мерси! – Улыбнулся гость, двумя пальцами взял пачку «Веги», словно боясь выпачкать руки, и попятился задом к двери.
В ответ на это Моо едва заметно ухмыльнулся в бороду и откликнулся цветистой французской фразой о том, как он рад в этом, забытом Богом, месте, услышать хоть словечко на благословенном языке великого Рабле…
Лицо у Федора вытянулось. Он с большим сомнением взглянул на Моо и попытался ему ответить.
-C'est vrai? – пришел черед вмешаться мне.
/это правда?/
Федор уткнулся в меня глазами, потом в мои джинсы, расписанные Бодлеровскими «цветами».
Федя картаво попытался поклясться, что говорит правду.
-C'est la vérité absolue? – не верилось мне.
/Это абсолютная правда?/
Федя еще что-то вяло каркнул в ответ. Моо взялся меня урезонить по-французски: он вращал глазами и потрясал перстами. Моо прекрасно знал весь мой немудреный французский «багаж» в три фразы, и тем смешнее было разыграть сноба Федю.
Федя набрал побольше воздуха в легкие и рискнул что-то пояснить нам всем.
-Non! Est-ce que tu as fait pipi tout de suite après l'élection? – задаю я свой коронный вопрос.
/Нет! Я хочу спросить, пописал ли ты сразу после выборов?/*
Тут Федор обмяк и спросил у Моо без всяких понтов:
-А на каком диалекте Вы говорите?
-На бордосском, - ни на миг не задумываясь ответил Моо.
Тем временем у входа в 722 «кредитор» Степа составлял опись имущества Юрика…
-И где сигареты? – не успел Степа спросить, как на него из кельи выскочил бледный Федя:
-Обломайся, Степка, - заорал он, - Не спорь с ним! Его кореша шарят по-французски, как ты по-русски не скажешь, да еще на бордосском диалекте!
Слух о талантах Моо постепенно разнесся по Айсбергу. Карина и Васса несказанно гордились такими переменами его статуса и заводили разговоры о поступлении на факультет.
-Не, это вряд ли, - качал головой Моо.
-Ну, почему? – расстраивалась Карина.
-Профессия подлая, уж простите…
-Кстати, Металлюга как-то раз заявил, - вспомнила Василиса, - что журналист – это человек, который в доме повешенного сразу ищет веревку и говорит только о ней.
-Да-да, - кивнул Моо, - «Ара, Рапик, не качайся на папе, он не для того повесился!».
Он сказал это так, что мы чуть не рухнули на пол от смеха.
-Кто-кто? – переспросила Карина. – Рапик?
-Ну, это такой Бакинский вариант Вовочки. «Рапик, не крути папе нос и вообще отойди от гроба!».
-Я так понимаю, - уточнил Катулл, - что акцент – обязательный атрибут каждой фразы?
-Само собой, - кивнул Моо и задумался.
-Грустишь? – спросила Карина.
-Пора подводить итоги, други мои! – торжественно сообщил Моо.
-Нет-нет! – запротестовали все, - Еще рано! Не надумайся уезжать!
-Да с чего вдруг? – изумился Моо, - Я хотел вам рассказать об Айсберге! О том, что территория эта пришлась мне по вкусу.
-Захваченная территория, - уточняю я.
-Вот, мой юный секретарь верно поправляет: мы изучили захваченную территорию… Мы попробовали окружающее пространство на цвет, запах и вкус, и дали имена всему тому, что можно было назвать словами нашего языка…
-Слушай, это круто! – обрадовалась Василиса, - Обожаю мнение со стороны…
-Ага, и дневник по природоведению, - добавил Катулл.
-Интересно, и кто же тебя заинтересовал? – не могла скрыть любопытства Карина.
-Больше всего мне понравились «Ботаники».
-«Ботаники»? – переспросил Юрик, - Затертое слово…
-Юр, дай послушать! – одернула его Васса, - Пусть будут ботаники!
Моо сурово посмотрел на Юрика и продолжил вещать:
-Как видно из названия, «ботаников» интересует лишь природа во всем своем многообразии. Они ездят в экспедиции, ловят ползающих тварей, зарисовывают крылатых, систематизируют мускулы и связки земноводных. Изредка группы «ботаников» появляются в кофейне. Их легко узнать по запаху костра и тушенки. Брезентово-джинсовые, подтянутые, сияющие улыбками на загорелых лицах, они появляются на день-другой и снова разлетаются по миру…
-Великолепно, - покачала головой Карина, - Браво!
-Я только добавлю, что загар у «ботаников» бывает среднеазиатским, реже приморским, кое-где северным, но никак не курортным.
-Спасибо, Пепел! – подмигнул мне Моо, - И расселяются они поближе к Солнцу – на верхних этажах Айсберга.
-А про нас? – выпятила нижнюю губу Васса, - Давай про нас!
-Ладно, уломали, - кивнул Моо и целую вечность раскуривал новую папиросу, пока все ерзали на своих стульях.
-И как ты нас назвал? – не вытерпел Юрик.
-Еще банальнее, - признался Моо, - «Словоблуды»! Уступив небеса ботаникам, словоблуды селятся ближе к земле, - неспешно продолжил Моо свой рассказ, - Говорят они много, громко, спешно, не вглядываясь в глаза собеседника, и все больше и больше распаляясь. Надо признать, что Словоблуды совершают множество передвижений в пространстве в поисках предметов абстрактных и, зачастую, существующих лишь в их воспаленном воображении, таких как «Хэм», «Хеннеси», «Хейнекен», «Хой»…
Тут Карина и Васса не выдержали и громко прыснули.
Моо обменялся с Кариной красноречивым взглядом и невозмутимо продолжил:
-В отличие от самцов «словоблуда обыкновенного», словоблудки двигаются не бесцельно между столами кофейни, или станциями метро, а лишь в одном четко заданном направлении – получить вожделенное право остаться в Городе. В естественной среде обитания невозможно встретить самочку в халате, или самца в спортивном костюме, разве только в точной копии одеяния главного тренера сборной ФРГ по футболу….
Моо не мог продолжать, так как ему аплодировали уже за двумя соседними столиками.
-Что еще про нас суетливых? – выкрикнул невзрачный дохлитон из-за соседнего стола.
-Словоблуды переполнены до краев собственной значимостью, - охотно сообщил Моо, - Им положено от рождения до последнего дня быть в курсе всех событий, держать руку на пульсе истории, подмечать острым глазом все вокруг, донести из первых рук, и при этом – Моо поднял в потолок указательный палец, - избегать штампов.
-Какие мы скучные, - сказал Катулл, когда Моо замолчал.
-Иногда, - мечтательно добавила Васса, - среди ботаников и словоблудов, точно васильки на ржаном поле, появляются диковатые, как лани, «философы».
-Это точно! – согласились все.
-А что сумел разведать по первому корпусу? – поинтересовалась Васса, - там все сложнее…
-Скучнее, - раздавил окурок в пепельнице Моо, - ближе к земле живут скучные «книжные черви»: день деньской сидят в читалке, к ночи расползаются по кельям…
-Верно, – согласилась Карина, - А чуть выше?
-Ой, душенька, а выше и вовсе – скука смертная! Книг не читают, а только считают деньги… Одно слово – «финансисты»… А под крышей и того страшнее – «психи»...
-Моо! Ну, не томи, рассказывай! – нетерпеливо подскочила Васса, - Пипл ждет!
-Ну, хорошо, - смирился Моо, - Все здесь тщеславны… Словоблуды своим собственным, нетерпеливым тщеславием, они снуют туда – сюда, словно боясь опоздать в самое нужное место в наиважнейший момент.
Финансисты тщеславны заранее, как все люди дающие деньги в рост.
-А психи? – спросил Катулл.
- Психи тщеславны чопорным тщеславием. В этом есть что-то от постоянного, изнуряющего самоанализа, точно они сами к себе прислушиваются, боясь пропустить тот момент, когда арахнофобия перерастет в синдром навязчивых состояний.
-Да, неслабо изучил фауну, – покачал головой Катулл.
-«Язык и до Айсберга доведет!» - пожал плечами Моо.
-А главную мудрость Айсберга уже открыл? – спросила Карина.
-Нет, - признался Моо, - оставил на сладкое…
-«Психолог оценит слова словоблуда, увы, финансисту его не понять!» - очень тихо сказала Карина и подмигнула Моо.
Мы еще немного посидели, обсуждая «классификацию видов по профессору Моо». Подбежала какая-то пигалица в алом сарафане и сманила «герлов из 627» - они упорхнули за соседний столик и уже о чем-то щебетали, начисто забывая нас…
Такой обычный день в нашей кофейне…
И тут на противоположном балконе, среди сизых клубов дыма, среди знакомых незнакомцев и грустных хохмачей, появилась Она.
С того самого мгновения я зову ее Лилит. Столько было в ней порока, такую бурю она подняла в моей душе, что я нахожу подходящим лишь одно имя – имя первой женщины. Только и помню: черные волосы, черные глаза и бледное лицо. Она была в черном. С ней рядом была какая-то крашеная блондинка, что еще сильнее подчеркивало черноту волос Лилит.
-Интересно, кто она? – вырвалось у меня.
Все обернулись и оценивающе оглядели незнакомку.
-Гречанка, - авторитетно констатировал Моро.
-Она свободно говорит по-русски, без акцента, - высказался Катулл, любящий точность.
-Ну, в крайнем случае, грузинка, - уступил Моро, - и чего пялится на нее? Эка невидаль, какое-то черное пугало! – добавил он и рассмеялся.
И мы все засмеялись и принялись на разные лады повторять: «Черное пугало…» – больше из мужской солидарности, да будь она проклята, эта самая мужская солидарность, или для того, чтобы самим не оказаться осмеянными. И мой смех тоже звучал над коричневым квадратом стола, сливался с общим смехом, и это стало моей первой виной перед ней.
Всякий раз, когда она появлялась в кофейне, кто-нибудь спешил изречь эту формулу: «Черное пугало», или просто: «Чёёёрное» – дурацкая игра великовозрастных лентяев, только бы самим себе не признаться, что нам с ней не светит, слишком она холодна, слишком красива…
Частенько мне удавалось проиграть в нашей игре.
Продолжение следует…
**************
Предыдущие главы:
Пролог
Про «мертвые души» и кроликов
Мипа, которая нам не нужна
«О пользе Великих советских скульпторов»
Визиты Агнессы
«Над прямоугольником круглого стола»
Келья №627
Завсегдатаи кофейни
Анекдоты из коричневой тетради
Учиться, учиться и еще раз учиться!…
